Курильские острова в составе Российской империи (1711 - 1875 г.г.)

1.Русское продвижение на восток и начало покорение Сибири. Выход русских людей к Тихому океану

Во второй половине XV — первой трети XVI вв. в Восточной Европе начался процесс, в корне изменивший всю геополитической обстановку в Евразии - в результате объединения русских земель вокруг Москвы образовалось единое централизованное Российское государство.

Образование и становление нового государства проходило в обстановке острой борьбы с Золотой Ордой. Всего через полвека после падения монголо-татарского ига, уже в царствование Ивана Грозного (1533-1583 гг.) Русское государство начинает движение на Восток. Разгром Казанского и Астраханского ханств открывал путь с Поволжья на Урал и в Сибирь. Столь стремительное продвижение русских людей по Сибири объясняется целым рядом факторов.

Анализирую роль каждого из них, следует, прежде всего, особо отметить ту огромную потребность, которую российское государство испытывало в пушнине. Спрос на меха был традиционно велик как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Однако несколько столетий активного промысла привели к тому, что уже к XVI столетию на территории Русского государства практически полностью были истреблены наиболее ценные видов пушных зверей. В России хорошо знали о пушном изобилии Сибири. Ведь еще на заре русской государственности новгородские купцы торговали с сибирскими племенами и вывозили из-за Урала бесценные соболиные шкурки, которые с большой выгодой для себя продавали в странах Западной Европы. Ликвидация Сибирского ханства открыла русским промышленникам путь на восток. Ринувшиеся в Сибирь на рубеже XVI-XVII столетий русские промысловики и сборщики ясака в течение всего шести десятилетий выбили сибирского соболя как промысловый вид. И это не случайно. Ведь только в 40-е гг. XVII века среднегодовая добыча соболя в Сибири составляла более 140 тысяч шкурок за сезон, а в отдельные годы добывалось свыше 300 тысяч соболей.

В первую очередь наиболее ценные виды пушных зверей были, по сути, истреблены на территории Западной Сибири. Потому-то уже в 20-е гг. XVII века сотни охотников за пушниной уходили все дальше и дальше на восток вслед за исчезающим соболем. На этом трудном пути русские землепроходцы открывали и присоединяли к России все новые и новые земли, пока их дальнейшему продвижению не положила конец водная преграда. Они дошли до восточного края Евразии, и дальше был только Тихий океан с его островным миром.

Среди факторов, определявших стремительность, с которой шло продвижения русских землепроходцев на восток, следует отметить и крайнюю малочисленность населения Сибири. В XVII столетии на огромной территории площадью около десяти миллионов квадратных километров, проживало всего 230 тысяч человек. После гибели Сибирского ханства в Сибири не осталось государственных образований, способных противостоять набирающей силы России.

Первостепенное значение имеет тот факт, что в течение нескольких десятилетий беспрестанных боев и лишений в массе сибирского казачества вырабатывался особый тип человека. То были сильные воины, умелые и неустрашимые. Документы сибирской истории изобилуют массой примеров, когда русские одерживали победы над противником, имевшим многократное численное превосходство. Они шли все дальше и дальше на восток и на северо-восток казавшегося бескрайним Евразийского континента, покоряя огромные сибирские просторы. Их не пугали ни тяжелый изматывающий путь, ни голод, ни лишения. Не боялись они ни своей, ни, тем более, чужой смерти. И, наконец, нельзя забывать о том, что с самого начала покорения Сибири вся эта на первый взгляд неуправляемая казачья вольница находилась под контролем Российского государства. Государство внимательно следило за тем, чтобы собранный казаками ясак исправно поступал в казну, а сами герои-землепроходцы хранили ему верность. И в случае необходимости Российское государство могло жестоко покарать всех тех, кто был настолько безрассуден, чтобы выступить против него. Вместе с тем, именно русское государство в случае необходимости в тяжелую минуту приходило на помощь тем землепроходцам, которые сталкивались или с яростным сопротивлением туземцев, или с внешней угрозой.

Именно благодаря всем вышеизложенным факторам малочисленным отрядам русских людей удалось в чрезвычайно короткие сроки присоединить к России и удержать под своим контролем огромные территории от Урала до Тихого океана.

Первыми русскими людьми, вышедшими к берегам Тихого океана, были казаки из отряда Ивана Юрьевича Москвитина. Их появлению на тихоокеанском побережье предшествовали следующие события. В начале 20-е гг. XVII века русские промышленники и служилые люди впервые проникают в бассейн реки Лены. В 30-е гг. того же столетия начинается присоединение Якутии к России. В 1638 году был образован Якутский уезд и назначены первые якутские воеводы.

В феврале 1636 года из Томска в Якутию отправился отряд русских казаков во главе с атаманом Дмитрием Епифановичем Копыловым. Летом 1638 года на реке Алдан (в восточной части Якутского уезда) Д.Е. Копыловым был основан Бутальский острожек. Бутальский острожек стал опорным пунктом для покорения русскими людьми местных тунгусских и якутских родов. Казаки захватывали у них аманатов и принуждали платить ясак. От аманатов русские получили сведения о близлежащих и самых отдаленных землях.

Один из таких аманатов тунгусский шаман князец Томкони рассказал Д.Е. Копылову, что «есть де блиско моря река Чиркол, а на той реке Чирколе гора, а в ней серебреная руда, а окол тое руды живут в орде сиделые многие люди, а живут домами своими, устроены дворы, а городов у них никаких нет и иных никаких крепостей нет же, а ис той руды плавят серебро. А у тех сиделых людей во всех деревнях устроены пашни и лошадей и всякой животины много». Позднее тунгусский князец по приказанию якутского воеводы Петра Петровича Головина был доставлен в Якутск и здесь повторил свой рассказ о горе с серебряной рудой. Правда на этот раз название реки, близ которой была расположена данная гора, несколько изменилось. Теперь вместо названия «Чиркол» появляется «Шилкар». По мнению советского исследователя Бориса Петровича Полевого в данном случае речь шла об Амуре. Ведь еще в середине XIX века, жившие на Амуре тунгусские племена, называли его Шилкар, Шилкир, Силкар, Силкир, а иногда и Сиркал.

Сообщение о находящейся вблизи моря горе с серебряной рудой чрезвычайно заинтересовало атамана Д.Е. Копылова. Дело в том, что еще весной 1638 года в низовьях реки Маи (приток Алдана) его люди встретили большую группу тунгусов, пришедших сюда «из-за камени с Ламы» (т.е. из-за хребта Джугджур с побережья Охотского моря). После трехдневного боя казаки одолели тунгусов и нескольких из них захватили в плен. От пленников русские и узнали о пути «на Большое море-океян». Таким образом, казалось, что гора с серебряной рудой находится совсем близко.

Поэтому Д.Е. Копылов принимает решение послать «проведовать про серебреную руду и про земли, которые сидят около серебряные руды и которые земли блиско моря, которых мочно привесть под ево государеву высокою рукою» отряд казаков во главе с Иваном Юрьевичем Москвитиным. В отряд вошло двадцать томских и одиннадцать иркутских казаков. В мае 1639 года они вышли из Бутальского острога. По рекам Алдан, Мая, Нудыми казаки добрались до хребта Джугджур. Перевалив через хребет, они оказались у верховьев реки Ульи. Спустившись вниз по реке, отряд в августе 1639 года вышел к Охотскому морю. Великий поход от Урала до Тихого океана был закончен. Началась история русского Дальнего Востока.

2. Экспедиция В.В. Атласова и открытие Северных Курил

Потеряв Приамурье, Россия, тем не менее, во второй половине XVII — XVIII вв. смогла присоединить к себе и удержать огромные территории на Крайнем Северо-Востоке Азии, а также многие острова в северной части Тихого океана.

Одним из наиболее важных событий в деле освоения этих земель был камчатский поход под руководством Владимира Владимировича Атласова.

Отзывы о В.В. Атласове довольно противоречивы. По мнению видного российского исследователя академика Льва Семеновича Берга «Атласов представляет собой личность совершенно исключительную, Человек малообразованный, он вместе с тем обладал недюжинным умом и большой наблюдательностью, и показания его... заключают массу ценнейших этнографических и вообще географических данных. Ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII в., не исключая и самого Беринга, не дает таких содержательных отчетов».

Благодаря исследованиям российского историка Бориса Петровича Полевого сегодня известно, что будущий исследователь и покоритель Камчатки родился в Якутске в семье якутского казака Владимира Тимофеева Отласа в период от 1659 до 1664 года. В 1682 году сразу после смерти отца В.В. Атласов был поверстан в казаки и начал государственную службу.

Первое время он служил в бассейне реки Алдан и на реке Уде. В декабре 1696 года небольшой отряд В.В. Атласова (в него входили около шестидесяти русских казаков и примерно столько же юкагиров) отправился в поход, положивший начало завоеванию Камчатки.

В ходе экспедиции от камчатских «иноземцев» были получены сведения об островах, лежащих к югу от Камчатки, а в 1697 году с юго-западного побережья Камчатки русские люди впервые могли увидеть их сами. Вот, что рассказал об этом в феврале 1701 году сам руководитель похода:

«А против первой Курильской реки на море видел как бы острова есть, и иноземцы сказывают, что там острова есть, а на тех островах городы каменные и живут люди, а какие — про то иноземцы сказать не умеют. А с тех де островов к курильским иноземцам приходит ценинская4 посуда и платье даб5 полосатых и пестрых, китаек6 и лензовые азямы7. И сказывали те курильские иноземцы, что де тою посуду и одежду дают им даром, а ни на что не покупают. А на чем с тех островов к курилам приходят, того иноземцы сказать не умеют».

3. Освоение Курильских островов в конце XVIII - начале XIX вв.

К концу XVIII века было осуществлено формальное присоединение к России Курильских островов по законодательству Российской империи: с курильских айнов, принятых в российское подданство, стали взимать государственные подати – ясак, на островах были установлены знаки их принадлежности России1. Закрепление суверенитета Российской империи над Курильскими островами последовало в указах Екатерины II Коллегии иностранных дел и Адмиралтейств-коллегии 22 декабря 1786 г. о сохранении права России на земли, открытые российскими мореплавателями в Тихом океане, в основу которого был положен доклад Екатерине II А.Р. Воронцова и А.А. Безбородко2, советовавших отправить на Тихий океан для защиты интересов России военную эскадру. Согласно этому докладу, который поддержала императрица, Курильские острова по праву первооткрытия объявлялись «неоспоримо» принадлежащими России – «гряда Курильских островов, касающаяся Японии»3. Однако, права России на Курильские острова не были закреплены ни в двухстороннем русско-японском, ни в ином международном соглашении, российские власти не осуществляли над южной частью Курил и регулярного административного контроля.

Впервые Курильские острова появляются на карте административно-территориального деления Российской империи в 30-е гг. XVIII в. В 1796 г. Русская Америка (включавшая Северо-восточную Америку, Алеутские и Курильские острова) была выделена как самостоятельная территориальная единица в административном управлении Иркутской губернии. В 1803 г. было образовано Сибирское генерал-губернаторство, в состав которого включалась Иркутская губерния. В составе Иркутской губернии была образована Камчатская область. С 1822 г. Сибирь была разделена на 2 генерал-губернаторства – Западно-Сибирское и Восточно-Сибирское (с центром в Иркутске). Камчатская область была упразднена, в состав Восточно-Сибирского генерал-губернаторства вошло Камчатское Приморское управление, к которому территориально относились Курильские острова4. Несмотря на то, что в этот период Курильские острова обозначались в составе тех или иных административно-территориальных единиц Российского государства, фактическое управление ими со стороны государства не осуществлялось (не было соответствующих штатов, статей расходов в бюджете и пр.). С 1799 по 1868 гг. эта функция была возложена на Российско-Американскую компанию (РАК). В.О. Шубин справедливо выделяет весь период существования и деятельности РАК на Курильских островах, в особый, третий этап российского освоения Курильских островов, самый интенсивный и продолжительный5.

В начале 90-х гг. XVIII в. купеческие компании, создавшие позднее РАК, планировали своими силами вести освоение Курильских островов. При этом подразумевалось, что они принадлежат исключительно Российской Империи. Так, в 1790 г. купец Г.И. Шелихов6 сообщал иркутскому губернатору И.А. Пилю: «На Курильских островах, по изыскании способных гаваней и местоположения ко обзаведению, положа нашею компаниею сделать заселение, дабы не могли тут предварить европейцы, к стыду нашему, своими, ибо близость тех к Камчатке неоспоримо даёт право на владение под российским скипетром подданными. Да и надеемся при том тут через мохнатых курил с японцами установить торговлю»7.

Желание купцов осваивать Алеутские и Курильские острова, развивать торговлю с Японией и Америкой приветствовались в столице. В сентябре 1797 г. коммерц-коллегия представила Павлу I доклад о пользе от соединения воедино торгово-промысловых компаний, действующих в Америке8. Указом Павла 1 от 8 июля 1799 г. 9 созданная в августе 1798 г. из компаний Н.П. Мыльникова и Н.А. Шелиховой - И.Л. Голикова Соединённая американская компания10, была переименована в Российскую Американскую компанию, «под высочайшим Его императорского величества покровительством», получившую право вести промышленно-торговую деятельность «на матёрой земле Северо-Восточной Америки, на островах Алеутских и Курильских и во всей части Северо-восточного моря, по праву открытия России принадлежащих»11. РАК получила привилегии: «По открытию из давних времён российскими мореплавателями берега Северо-восточной части Америки, начиная от 55 гр. северной широты и гряде островов, простирающихся от Камчатки на Севере к Америке, а на Юге к Японии, и по праву обладания оных Россиею, пользоваться компании всеми промыслами и заведениями, находящимися ныне на Северо-Восточном берегу Америки от вышеозначенных 55 гр. до Берингового пролива и за оный, також на островах Алеутских, Курильских и других по Северо-Восточному Океану лежащих… Делать ей новыя открытия не токмо выше 55 гр. Северной широты, но и за оный далее к Югу и занимать открываемый ею земли в Российское владение на прежде предписанных правилах, если оныя никакими другими народами не были заняты и не вступили в их зависимость...» На данной территории компании разрешалось пользоваться «всем тем, что доныне в сих местах, как на поверхности, так и в недрах земли было ею отыскано и впредь отыщется», «заводить населения и укрепления», «производить ей мореплавание ко всем окрестным народам и иметь торговлю со всеми около лежащими державами». Эти права предоставлялись компании как исключительные, монопольные12.

РАК имела собственное, отдельное от Сибири управление. Кроме главной Иркутской конторы, учреждённой изначально для управления делами компании, положено было иметь ещё в Охотске и три на островах: на Кадьяке, Уналашке и на Курильской гряде. Последнее, очевидно, предполагалось в перспективе, «когда представится надобность»13. Главное правление компании (ГП РАК) было перенесёно в 1800 г. из Иркутска в Санкт-Петербург, управляли делами компании от двух до четырёх директоров. РАК до 1867 г. выполняла функцию и хозяйственного освоения, и административного управления на территориях, на которые распространялась её деятельность, в том числе и на Курильских островах.

В середине 90-х гг. XVIII века по инициативе Г.И. Шелихова была предпринята попытка создания русской колонии на о. Уруп. Шелихов так объяснял цели создания нового поселения своему помощнику А.А. Баранову: «Я намерен содержать на о. Урупе компанию, сверх заведения хлебопашества на этом острове. Так как Уруп лежит в близком соседстве с Японией, в которую, как вам известно, в 1792 г. было посольство (поручика Лаксмана), то и прошу предписать правителю означенной компании, что если случится встретиться с японцами, показывать им дружественное расположение и ласку, не подавая на себя ни малейшего подозрения. И при том через мохнатых курильцов стараться разведывать об Японии и о прочих Курильских островах, ближайших к этой земле, а именно: чем они изобилуют, о занятии жителей и т.д. Также всеми мерами стараться ласкать мохнатых курильцов, и через них заводить торговые связи с японцами, стараясь доставать, если это возможно, от них хлеб и товары. Завлекать курильцов селиться на о. Урупе, и производить хлебопашество, тем более, что из некоторых сведений известно, что жители 18 (Уруп) и 19 (Итуруп) живут между собою не в согласии» 14. В докладной записке министра коммерции Н.П. Румянцева Александру I в феврале 1803 г., посвящённой вопросу установления торговых отношений с Японией, так описывались причины существования поселения РАК на Урупе: «В ожидании совершения когда-нибудь от правительства дальнейших предположений Российско-Американская компания уже учинила на Курильских островах отряд свой …предписав управляющему сим отрядом снискивать дружбу мохнатых курильцев, на северной конечности 22 острова Матмая15 обитающих, полагала средством сего народа …завести с японцами торговлю и исподволь приготовить умы их к дружескому с россиянами обращению….»16.

Иркутский губернатор И.А. Пиль в 1794 г. санкционировал заселение острова Уруп. Г.И. Шелихов, задумав «завести Русь»17 на Курилах, заселять остров решил ссыльными, на что в 1793 г. было получено высочайшее разрешение18. Экспедиция отправилась на Уруп летом 1795 г. 19 (по другим данным - 1794 г. 20) на судне «Св. Алексей», имея в составе поселенцев четыре крестьянские семьи (ссыльных). В.О. Шубин приводит список поселенцев – их было 31 промышленных, 4 посельщика, 2 алеута и 3 женщины21. Переселенцы во главе с опытным передовщиком иркутским мещанином В.К. Звездочётовым22 высадились в бухте Ванинау на восточном побережье Урупа и образовали там поселение. Тогда же «18-й Курильский остров» - Уруп был наименован Александром или островом Александра I23.

Колония создавалась, как промысловая, в первую очередь, рассчитанная на промысел калана24, кроме того, через неё РАК надеялась наладить торговые отношения с Японией. Для снабжения колонистов были выделены запасы зерна и скот. По прибытии на место им предписывалось вначале заняться строительством и сельскохозяйственными работами, а затем начать промысел пушных зверей. В 1796 г. Звездочётов установил торговые связи с населением островов Итуруп, Кунашир и Хоккайдо, через айнов Звездочётову удалось наладить торговые контакты и с японцами, благодаря чему он получал продовольствие для колонии. Успешным был и промысел калана25. В организационном отношении на рубеже XVIII и XIX веков урупский промысел был частью созданной РАК артели, известной под названием Атхинской компании, «расположенной на о. Атхе и смежных с ним островах, в которых состояло 41 человек». П. Тихменев сообщал, что «к этой компании принадлежали Андреяновские и Ближние острова, и вообще все Алеутские лежащие к стороне Камчатки, а также острова Командорский и Медный, а равно и все Курильские с имеющимся на о. Урупе отрядом под управлением передовщика Звездочётова…»26. На Охотскую контору РАК была возложена обязанность по «снабжению атхинской компании всем необходимым, наём и отправление для нея людей и отчёт в вывозе с островов находящегося в ея ведении пушного промысла»27. Вероятно, регулярные связи урупской колонии с Охотской конторой существовали вплоть до начала XIX века. В рапорте капитан-лейтенанта И. Н. Бухарина, в 1800 г. «командированного с командою в Охотский край» о поселениях РАК сообщалось, что в тот период «промышленные люди компании находились: «…На асьмнадцатом Курильском острову отряд под управление правителя Звездочётова», также он сообщал, вероятно, имея в виду айнов, что «на Курильских островах есть верноподданные России с издавна и люди скромные…»28.

По мнению П. Тихменева, неудачный выбор руководителя предопределил судьбу колонии на Урупе и её поселенцев, не способствовал налаживанию отношений с айнским населением и установлению торговли с Японией. Он писал: «Непозволительное своеволие Звездочётова и варварское обращение его с подчинёнными почти с самого водворения русских на острове были причиною тысячи беспорядков»29. После того, как Звездочётов засёк до смерти старосту отряда Ивана Свешникова, возмущённые промышленники отстранили его от руководства и выбрали передовщиком Г. Кошечкина. Колонисты попытались избавиться от Звездочётова, «отвезли на 17-й остров, с тем, чтобы вместе с их донесением о поступках начальника заселения туземцы доставили его в Камчатку». Однако, Звездочетов склонил курильцев с помощью подарков на свою сторону, захватил опять власть в свои руки, а зачинщиков восстания выслал на Камчатку30.

В первые годы XIX века нарастают трудности в существовании колонии, нарушаются связи между колонией и РАК. В это время выяснилось, что с точки зрения развития пушного промысла более перспективными являются Алеутские острова и северо-западное побережье Америки, поэтому вся деятельность РАК постепенно сосредотачивается на освоении этих территорий, а не Курильских островов31. Кроме того, значительную трудность для развития колоний, тем более – на островах, составляли проблемы снабжения, сопровождавшие всю историю РАК. П. Тихменев пишет о «беспрерывных неудачах при доставлении в колонии необходимых для них товаров и запасов морем из Охотска и чрезвычайных затруднениях, сопряжённых с транспортированием их до этого порта через Сибирь», которые «приводили нередко компанию в совершенное недоумение относительно своевременного снабжения столь отдалённого края»32. Частично эта проблема в будущем решалась за счёт организации кругосветных экспедиций.

Ситуация усугублялась тем, что Япония перешла к активным действиям в решении «урупской проблемы». В 1801 г. Уруп посетили японские чиновники Тояма Гэндзюро и Мияма Ухэнда. Не считаясь с присутствием русских, они водрузили на Урупе столб с надписью «Остров, подчинённый Великой Японии, пока существует небо и земля»33. Вскоре японцы вмешались в отношения между айнами и колонией Звездочётова: они препятствовали торговым связям хоккайдских, итурупских и кунаширских айнов с факторией на Урупе. Мичман Г.И. Давыдов, которому в 1806 г. поручено было узнать о судьбе поселенцев на Урупе, сообщал: «…японский чиновник приезжал нарочно на этот остров, чтобы сказать курильцам, чтобы они выживали русских с Урупа, принадлежащего Японской империи, или иначе они их за то накажут…»34.

В русском поселении начался голод. Помощи поселенцам от РАК получить не удалось, в последующие годы компания, не имевшая связи с Урупом, не знала о судьбе поселенцев. П. Тихменев, вероятно, не знал, что переселение айнов с Урупа и отсутствие в последние годы существования колонии торговли с Японией отнюдь не были делом рук исключительно Звездочётова. Ни словом не упоминая о деятельности в этом направлении японцев, он писал: «Неудачный выбор начальника заселения немало способствовал также к тому, что компания не могла извлечь из этого заселения той пользы, на какую можно было рассчитывать по близкому соседству Урупа с островами, принадлежащими Японии. Неумение Звездочётова обращаться с туземцами заставило их прекратить всякое сношение с русскими, в последствии выселиться на о. Итуруп, тогда как постоянное сообщение жителей обоих островов, и особенности жителей Итурупа с японцами могло бы в достаточной мере удовлетворить нуждам заселения»35.

Начальник поселения Звездочётов умер на Урупе в апреле 1805 г.36. Оставшиеся в живых 7 колонистов весной того же года «зарыв имеющиеся при заселении орудия и снаряды в землю»37 покинули Уруп, прожили два года на Северных Курильских островах и летом 1807 г. добрались до Петропавловска, доставив туда пушной промысел «в значительном количестве»38. На этом история русского поселения на Урупе прервалась.

Тем не менее, и в начале XIX века РАК не теряла надежды развить поселение на Курилах. Дополнительные надежды на перспективы русской колонии на Урупе породило предложение англичанина А. Макместера39. В июле 1802 г. ГП РАК в очередном докладе Александру I сообщало, что английский подданный Макместер, проживавший в Гамбурге, «ходивший 9 лет на судах в Восточную Индию», предложил свои услуги Правлению компании. В частности, «он соглашается отправиться в лежащий близ Японии 18 Курильский остров, …пробыть там 4 года, устроить порт, развести хлебопашество и скотоводство, учредить кораблестроение, в коем он в Гамбурге упражнялся, показать выгоды китовых, тюленьих и рыбных промыслов, устроить для последних соловарни, положить начало торговли с соседственным тамо японским государством – словом, образовать край сей и быть в беспрекословном управителя Баранова повиновении…»40. По-прежнему, считая открытие торговли с Японией первоочередной необходимостью, РАК надеялась, что с помощью Макместера, «усовершенствовав на Курильском острове Александре начатое заселение, может компания неприметным для Японии образом открыть с нею торговлю посредством мохнатых курильцов и, кроме служащих к роскоши вещей, выменивать у них пшено и другие к пище служащие произрастения и со временем снабжать ими Камчатскую и Охотскую области…»41. В августе 1802 г. РАК заключила с А. Макместером контракт, однако, от принятия присяги на подданство он воздержался. В сентябре 1802 г. с Ю.Ф. Лиснянским и корабельным подмастерьем И.С. Разумовым Макместер отправился в Гамбург для покупки судов, откуда не вернулся, расторгнув контракт42.

Судя по информации, извлечённой П. Тихменевым из донесений Главного правителя Америки А. Баранова, в начале XIX в. курильские айны не входили в перечень туземцев, находящихся в зависимости от колониального управления43. Совсем немного информации источники сохранили о поселениях айнов на Курильских островах. Известно, например, что в начале XIX века существовало поселение «курильцев», российских подданных на Парамушире. Парамуширские айны платили ясак ежегодно русским, приезжавшим с Камчатки, им же продавали шкуры морского зверя. На острове проживало не более 40 человек, но это было не всё население, так как «остальные разъехались за промыслом зверей»44.

Со стороны Японии с середины 80-х гг. XVIII века наблюдалось встречное движение на Курилы, что в значительной степени было простимулировано активизацией исследований и освоения островов Россией45. Япония начинает освоение южных Курильских островов. Центральное правительство Японии в специальных грамотах предоставляло княжеству Мацумаэ право на монопольную торговлю с айнами, не затрагивая в них вопроса о подданстве и праве на территорию за пределами южной части Хоккайдо. В конце XVIII в., передав право на торговлю в айнских поселениях, в том числе на о. Кунашир, своим подрядчикам (басё), княжество стало рассматривать эти районы, как свою территорию46.

К 1798 г. большинство японских сановников пришло к согласию, что князь Мацумаэ не обладает ни способностями, ни желанием управлять своим огромным владением перед лицом давления извне. Летом 1798 г. сёгунат отправил в Эдзо большую экспедицию (180 чел.) с целью изучения географии, природных ресурсов и населения этого района. Основная часть экспедиции направилась на Хоккайдо и Южный Сахалин, другая группа – на Курильские острова. В составе второй группы были опытный исследователь Могами Токунаи и известный специалист по картографии, проектам колонизации – Кондо Дзюдзо. Когда группа высадилась на Кунашире, внутри её возникли разногласия: стоит ли рисковать переправой через неспокойный 25-километровый пролив между Кунаширом и Итурупом. Сознавая важность момента, Кондо пренебрёг советами своих спутников, обвешался оружием и переправился через пролив один47. На Итурупе он с театральной аффектацией низверг русские могильные кресты и указательные столбы как знаки территориальной принадлежности России и установил доску с надписью «Территория великой Японии». В 1801 г. то же самое было сделано на о. Уруп, где в это время находилась колония под руководством В. Звездочётова48.

Результаты экспедиции 1798 г. убедили сёгунат взять половину Эдзо49, Кунашир и Итуруп под временное центральное управление, что и было сделано в 1799 г. Управление этим районом осуществляли пять комиссаров (заменённые в 1802 г. двумя магистратами)50. Однако, пребывание японских чиновников на южных Курильских островах носило временный характер. Чиновники приезжали сюда лишь в мае-сентябре, покидая острова на зиму51. Управляющим этими территориями был назначен Кондо Дзюдзо, помощником его был назначен Койбэ Ямада.

Через 8 лет сегунат расширил сферу подведомственной центральной власти территории, включив туда весь Эдзо и Сахалин. Поскольку Южные Курилы рассматривались как самый напряжённый участок границы, они пользовались особо пристальным вниманием японских властей. С 1799 по 1807 г. на Курилах Япония преследовала две основные цели: 1) превратить остров Итуруп в неприступный бастион против русского вторжения и 2) ликвидировать русское поселение на острове Уруп52.

С 1799 г. началось быстрое освоение острова Итуруп, в котором принимали участие 350 чиновников, инженеров, врачей, воинов под руководством Кондо Дзюдзо53. В 1800 г. войска княжеств Намбу и Цугару заняли о. Итуруп, освоение его рыболовных участков начал подрядчик Кахэй Такадая54. На острове Кондо было организовано 17 рыбалок (тони). Он же организовал регулярное морское сообщение с Хакодате. С налаживанием морских коммуникаций сюда устремились суда с продовольствием не только для нужд японцев, но и для привлечения симпатий 700 итурупских айнов55.

Стефан писал, что «в 1799 г. южнокурильские айны кормились чем придётся. Одетые в изодранные шкуры и птичьи перья, они жили в такой грязи, что у японцев это вызывало ужас и отвращение. Даже примитивные орудия труда, которыми пользовались их собратья на Хоккайдо, здесь отсутствовали. Хотя у берегов Итурупа было много рыбы, коварные течения ограничивали их доступность. Голод время от времени посещал остров и заставлял обитателей питаться травой»56. Кондо разделил остров на 7 волостей и 25 поселений и в каждое из них назначил айнского вождя («тойона»), ответственного за порядок. Следуя инструкциям из Эдо57, Кондо помогал айнскому населению и советами и субсидиями и покровительством Субсидии выражались в различной форме. Одежа, рис, металлическая утварь были предоставлены каждой семье. Чиновники создали рабочие бригады по строительству жилья, маслобоен и пристаней. Айнское население обучалось новой технике рыболовства, применению больших сетей, которые быстро вытеснили традиционный гарпун. Был взят курс на ассимиляцию айнов. Были сделаны попытки отторгнуть их от христианства, сторонниками которого они стали под влиянием русских. Кондо и его помощники требовали от айнов, чтобы они остригли волосы на японский манер, брали японские имена, носили японскую одежду и учили японский язык. Затем айнские вожди стали именоваться «нануси» - титулом, используемым внутри японского государства. Поощрялись даже браки между японцами и айнами, японские служащие свободно выбирали айнских женщин в жёны или сожительницы»58.

Кондо построил дорогу от Найбо к Сяна59, административному центру острова. Воины из княжеств Цугару и Намбу построили в Сяна небольшую крепость (форт) и контролировали побережье, охраняли важнейшие пункты острова60. Всего на острове Итуруп построено было в первые годы XIX века: контора – 1, сторожевые будки – 9, деревянные склады – 21. Работало на острове: переводчиков – 2, сторожей – 20, рабочих – 30, капитан – 1 (очевидно, имеется в виду Такадая, назначенный капитаном казённого судна), помощников капитана – 9. На острове насчитывалось: 190 жилищ айнов, численность айнов увеличилась с 700 до 111861. Айнское население Итурупа выросло, в частности, за счёт переселенцев с Урупа и Хоккайдо. Программа японизации, вызывавшая недовольство айнов, в значительной степени компенсировалась экономическими выгодами японского присутствия здесь.

По данным, представленным в 1803 г. сёгунату, в течение предшествующих пяти лет побывало на острове 37 судов. Только в 1803 г. было произведено в целом 3 240 тонн рыбопродукции на острове (тук, рыбий жир, солёная рыба и др.). Из этого количества было вывезено в саму Японию 1 350 тонн, остальное использовалось обитателями острова. Употребление ими тука свидетельствует о развитии рисоводства на острове62.

На острове Кунашир до начала XIX века было 7 тоней, к 1803 г. появилось 8 новых мест для рыбалки. Жилища рыбаков, наблюдавшиеся ранее только на юго-восточном берегу, были построены по всему побережью. Прибывающие на заработок сезонные рабочие стали оставаться зимовать на острове, коренные жители, получившие работу на промыслах, перестали выезжать на другие острова. Население острова с 1799 по 1803 г. увеличилось с 320 до 534 человек. Продукция острова выросла с 480 до 1 440 тонн в год63.

В эти же годы, в связи с тем, что Шикотан был важной стоянкой на пути к Итурупу, с 1802 г. начинается освоение Шикотана. На остров была послана охрана, сделан сторожевой пост, началась добыча рыбы64.

Как справедливо отмечал Д. Стефан, «хотя освоение Итурупа и усилило северные границы Японии, русское поселение на близлежащем Урупе раздражало японские власти и в Шана и в Хакодатэ, и в Эдо»65. «В начале 1801 г., однако, высшие сановники сёгуната приказали пяти комиссарам Эдзо выработать план изгнания русских с Урупа. Вносились предложения самого широкого спектра мер – от применения военной силы до дружеской договорённости. В итоге была принята тактическая уловка, придуманная комиссаром Хабуто Масаясу66. План Хабуто предлагал использовать «ахиллесову пяту» русской колонии на Урупе – её экономическую зависимость от торговли с итурупскими айнами. Хабуто предрекал неминуемый уход русских с острова после применения экономической блокады. За осуществление своего плана Хабуто взялся летом 1801 г., отправив посланца в русское поселение на Урупе с предложением освободить японскую территорию. Посланец установил на Урупе доску с надписью, что остров является территорией японского государства. В 1803 г. сегунат, убедившись в том, что русские остаются на Урупе, запретил жителям Хоккайдо совершать поездки на Уруп для заработков и торговать с русскими67. К тому же, урупские айны переселялись на Итуруп, оставляя русских без торговых партнёров. В последующие годы центральные власти организовывали ежегодные инспекции на Уруп для выяснения эффективности принятых мер. В мае 1806 г. японские посланцы обнаружили остров Уруп необитаемым, если не считать нескольких айнов. Менее чем через год после отхода русских с Урупа сёгунат распространил своё управление по всему Хоккайдо, Сахалину и Курилам, включая Уруп68. Однако, сегунат не смог приступить к эксплуатации Урупа, ограничившись Курильскими островами в пределах Итурупа69.

Таким образом, в XVIII в Россией с севера начинается освоение Курильских островов, появляются первые русские поселения, предпринимаются попытки организовать управление островами, Россия включает острова в свои восточные владения. Опасаясь продвижения России и ее усиления на своих северных границах, Япония в конце XVIII века предпринимает прямые попытки оттеснения русских на север, в результате начинается соперничество за обладание Курильской грядой.

4. Первая кругосветная экспедиция И.Ф. Крузенштерна и посольство Резанова в Японию.

Плавания русских к берегам Японии с самого начала были связаны с задачами установления взаимовыгодных торговых и политических отношений между Россией и Японией и территориального разграничения с целью поддержания добрососедских отношений70. В решении этого вопроса определённую роль играли Курильские острова, в различных вариантах рассматривавшиеся, как территория, на которой и должны были происходить торговые контакты с Японией. Кроме того, описание Курильских островов, выяснение их точного географического положения необходимы были для успешного судоходства в этом районе Тихого океана.

В проекте первой русской кругосветной экспедиции, изложенном в начале 1802 г. капитаном-командором Г.А. Сарычевыми и затем капитан-лейтенантом И.Ф. Крузенштерном в записке в Адмиралтейств-коллегию, среди государств Азии, с которыми России необходимо было установить торговые отношения, первой была названа Япония, которой Россия могла предложить со своей стороны в качестве основного товара пушнину из Русской Америки, Камчатки и Курильских островов. Эта цель напрямую соответствовала интересам РАК, поэтому ГП РАК приняло непосредственное участие в организации первого кругосветного плавания. Причины, побудившие её заняться этим и обширный перечень «выгод» от экспедиции излагались в Докладной записке ГП РАК Александру I в июле 1802 г.71. Кругосветная экспедиция Крузенштерна, для РАК была важна, в частности, тем, что, открыв возможность торговли с Японией, она могла решить локальную проблему снабжения продовольствием Курильских островов и других районов.

10 июля 1803 г. Александр I издал рескрипт о назначении Н.П. Резанова72 уполномоченным РАК в колониях, начальником первой кругосветной экспедиции и главой миссии в Японии73. Для посольства Н.П. Резанова 1804-1805 гг. вопрос о торговле был приоритетным. О необходимости установления торговых отношений говорилось и в послании, адресованном императору Японии от Александра I по случаю визита в Японию посольства Н.П. Резанова. Император России просил дозволения «купечествующему народу..., а паче жителям Кадьякских, Алеутских и Курильских островов, яко Вам соседственным, приставать не токмо в Нагасакскую гавань и не токмо одному кораблю, но и многим и в другие гавани с теми избытками, какие Вам благоприятны будут…»74. В инструкции министра коммерции Н.П. Румянцева Н.П. Резанову, подписанной императором «для руководства дипломатической миссией в Японии» от 10 июля 1803 г., находилось место Курилам в решении торгового вопроса между Россией и Японией. В документе сообщалось: «…Если бы по каким-либо непредвиденным случаям не согласились они на совершенную свободу в торговле, то не менее вам домогаться нужно, если более одного корабля в Нагасакскую гавань присылать они не позволят, чтобы открыта была мена на остров Матмане, который частию принадлежит одному владетелю, а частию мохнатым курильцам, буде же и того не удастся, то тут остаётся средство производить торг на острове Уруп, что ныне назван Александром, компаниею заселённом. Таким образом, чтобы через мохнатых курильцов могли мы доставать японские товары и через них же им продавать или променивать наши…»75.

Больше года заняло плавание шлюпа «Надежда», в конце сентября 1804 г. она прибыла в Нагасакский залив. Только в марте 1805 г. состоялась встреча Н.П. Резанова с уполномоченным сёгунского правительства Тояма Кинсиро, который объявил Резанову, что «правитель Японии не может его принять, не желает устанавливать торговых отношений с Россией и вообще крайне удивлён посланием русского императора, ибо переписка с иностранцами запрещена японским законом, и русскому посольству следует немедленно покинуть Японию»76. Переговоры окончились безрезультатно. 5 апреля 1805 г. русское посольство покинуло Нагасаки.

Отказ японского правительства устанавливать торговлю с Россией был болезненно воспринят Н.П. Резановым, представлявшим одновременно и государство и купеческую компанию. Именно поэтому на свет появился «Меморандум Н.П. Резанова японскому правительству в связи с отказом в установлении торговых отношений», в котором, в частности, он потребовал: «…Чтобы Японская империя далее северной оконечности острова Матмая отнюдь владений своих не простирала, поелику все земли и воды к северу принадлежат моему государю». Резанов потребовал установления торговли на Матмае, в противном же случае он обещал принять «те меры, которые в народе будут губительны и невозвратные произведут потери»77.

По информации П. Тихменева, «на возвратном пути из Японии, Резанов приказал Крузенштерну подойти к острову Урупу, для осведомления о состоянии находившегося на нём с 1795 г. компанейского заселения …неизвестность о котором в течение такого продолжительного времени весьма озабочивало правление компании. Крузенштерн отозвался невозможностью выполнить такое приказание по недостаточной глубине вблизи острова, для приближения к нему командуемаго им судна… Подобный отзыв командира имел какое-либо положительное основание, и может быть даже был следствием недостаточности гидрографических сведений тогдашнего времени об островах Курильской гряды, но тем не менее, он не мог не огорчить Резанова…»78.

Экспедиция И.Ф. Крузенштерна имела также задание составить описание Сахалина и Курильских островов, продолжая начатые Г.А. Сарычевым изыскания, во время которых в 1789 и 1792 годах было уточнено (после исследований Ж. Лаперуза) географическое положение Курильских островов. При содействии астронома И.-К. Горнера была сделана опись Курильской гряды от мыса Лопатка до о. Расшуа. И.Ф. Крузенштерн писал Н.П. Румянцеву в июне 1805 г.: «…На пути сем, проходя сквозь цепь Курильских островов, определены многие из их в точности»79. Определив географическое положение Сахалина, И.Ф. Крузенштерн, сделал неверный вывод о его полуостровном положении. По результатам его исследований были составлены карты, служившие в течение нескольких десятилетий руководством для мореплавателей. Крузенштерн и члены его экипажа собрали важные сведения о флоре и фауне Сахалина и Курильских островов, о занятиях, нравах, религии и наречиях местных жителей, установили этническое единство курильцев и айнов80.

Несмотря на насущную необходимость открытия торговли с Японией для успешного освоения региона, в частности – Курильских островов, посольству Н.П. Резанова этот вопрос решить не удалось. Нежелание Японии вступать в контакт с Россией и пересечение в этот период интересов России и Японии на Курильских островах привели к тому, что в последующем в отношениях между странами возник вопрос о территориальном разграничении.

5. Экспедиция Н.А. Хвостова и Г.И. Давыдова и её последствия.

После неудачи посольства Н.П. Резанов решил добиться согласия Японии на торговлю с Россией, не дожидаясь санкции правительства. По мнению исследователей «Н.П. Резанов был буквально одержим мыслью установить русско-японские торговые отношения, считая их необходимым средством для обеспечения продовольствием колоний Российско-американской компании»81. Он был уверен, что японский народ желает открытия торговли с Россией, неудачу же его посольства связывал с деятельностью антирусской партии в японском правительстве и предполагал, что действия с его стороны дадут возможность одержать верх в сёгунском правительстве той группе чиновников, которая выступала за установление торговых отношений с Россией82. В соответствии со своим убеждением о жизненной необходимости для колоний РАК открытия торговли с Японией, он надеялся «торговлею с японцами открыть к подкреплению Курильских и Сахалинских колоний источники»83, что являлось лишь малой частью его грандиозных мечтаний о развитии американских владений РАК и российского Дальнего Востока.

Н.П. Резанов сообщал о своем намерении Александру I (июль 1805 г.): «Усиля американские заведения и выстроя суда, можем и японцов принудить к открытию торга, которого народ весьма сильно желает у них. …пущусь на будущий год к берегам японским разорить на Матсмае селение их, вытеснить их с Сахалина и разнести по берегам страх, дабы отняв между тем рыбные промысла, и лиша до 200 000 человек пропитания, тем скорее принудить их к открытию с нами торга… А между тем услышал я, что они и на Урупе осмелились уже учредить факторию. Воля Ваша…, накажите меня, как преступника, что не сождав повеления, приступаю к делу…»84. Позднее (август 1807), Н.П. Румянцев заявлял на запрос генерал-губернатора Восточной Сибири И.Б. Пестеля, что «правительство не давало приказания о сей экспедиции»85, однако же, стоит отметить, и не удержало Резанова от выполнения задуманного. 28 августа 1905 г. Резанов с целью осуществления своего плана назначил лейтенанта Н.А. Хвостова и мичмана Г.И. Давыдова, состоявших на службе РАК, командирами судов секретной экспедиции на Сахалин и Курилы, «которая, может быть, проложит путь к новой торговле, даст необходимые силы краю сему и отвратит его недостатки»86.

8 августа 1806 г. Н.П. Резанов составил секретную инструкцию начальнику экспедиции лейтенанту Н.А. Хвостову о плавании к Курильским островам и Сахалину87. Первые пункты инструкции были посвящены Курильским островам. Одной из целей экспедиции было выяснение судьбы поселения и поселенцев на Урупе. Для успеха поисков поселения на Урупе, а также описания его, в экспедицию были назначены промышленные В. Шароглазов и И. Вардугин, прожившие на Урупе около трёх лет. Н.П. Резанов писал: «Сделанное в 1795 г. от компании заселение на 18-м Курильском острову Уруп, тогда Александром переименованном, имело целью мену рухляди и торговлю через мохнатых курильцов с Япониею. Смерть гражданина Шелехова прекратила вдруг все сии великие виды и недеятельность компании лишила её с тех пор всяких об нём сведений. Обозрение сего острова, на котором остался передовщик Звездочетов с 11 человеками и 3 женщинами, будет знаменитая для компании услуга и послужит основанием к предбудущему». Встретив Звездочётова, Хвостов должен был «взять с него сказку о всех со времени прибытия его происшествиях, …также есть ли у них промысел и сколько, взять его с собою». Резанов предполагал сменить Звездочетова, «определить передовщиком Шароглазова». Следующей задачей секретной экспедиции в отношении Курильских островов было подробное описание гавани на северной стороне 16-го Курильского острова, которое, по мнению Резанова, «будет великим для будущих видов пособием…». Все указанные выше действия экспедиции на Курильских островах Резанов рассматривал, как способствующие реализации главной цели - «достижению выгодной для нас торговли с Японскою империею…»88.

В пунктах, касающихся Сахалина, Резанов предлагал членам экспедиции айнов «привлекать ласками», а японцам – «делать вред» истреблением судов, уничтожением магазинов, забирать товары, которые в них находятся, но «повсюду, сколько можно, сохранять человечество, ибо весь предмет жестокости не против частных людей обращён быть должен, но против правительства, которое, лишая их торговли, держит в жестокой неволе бедности». В отношении пленных японцев, он предписывал «не огорчать их, уверяя, что доля их будет счастливее прежней». Кроме того, Резанов рекомендовал «стараться у японцев разведать где именно они на других островах гряды Курильской водворились, какие получают звери, на какие товары меняют, куда сбывают мягкую рухлядь. В каком количестве какой зверь у них расходиться может, сколько судов в какое время куда отправляются, и есть ли у них по гряде где селения и способныя гавани…»89.

Однако, вскоре Резанов передумал и 24 сентября 1806 г. дополнил свою инструкцию распоряжением оставить всё предписанное и следовать в Русскую Америку. На Сахалин можно было заглянуть лишь в том случае, если это позволяют сделать ветра без потери времени для того, чтобы «обласкать сахалинцев подарками и медалями» и посмотреть, как устроились на острове японцы. 1 марта 1807 г. по пути их Охотска в Санкт-Петрбург в Красноярске Резанов умер. Хвостов не смог получить от Резанова разъяснение относительно дополнительной инструкции, на которое рассчитывал90. Тем не менее, руководитель «секретной экспедиции» принял решение воплотить в жизнь пункты инструкции91.

2 мая 1807 г. фрегат «Юнона» под командованием лейтенанта Н.А. Хвостова и тендер «Авось» под командованием мичмана Г.И. Давыдова92 вышли из гавани Петропавловска и направились к Курильским островам. 18 мая русские моряки высадились на берег острова Итуруп в районе селения в бухте Найбо. Было установлено, что в этом месте уже четвёртый год существует небольшое японское поселение (7 человек). Утром 19 мая Давыдов съехал на берег, где был встречен японцами, которые пригласили в его в гости.

Весьма любопытными представляются сделанные Давыдовым описания японских населённых пунктов на Итурупе, которые в последствие были разорены участниками экспедиции. О первом из них (Найбо) Давыдов писал так: «Заведение сие было для соления рыбы, работы отправлялись курильцами, а малое число японцев надсматривали только над ними. Два магазейца, сделанные из травы и жердей, были набиты солью, солёною и сушёною рыбою и жиром рыбьим в бочонках или закупоренных кадках, да ещё два деревянные были заперты… Около селения находилось до 15 курильских юрт, но людей было очень мало и кажется оные работали где-либо в другом месте. Возле селения протекает порядочная речка, через кою сделан хороший мост. Вокруг жилья лежало много заготовленного лесу и досок весьма чисто обделанных, но не думаю однако, что всё сие сработано четырьмя только тут находящимися японцами. Дом их весьма прост, но чистота чрезвычайна, место стёкол занимала бумага, надпитанная… маслом, пол устлан весьма чистыми рогожами, а в середине находилась кухня» 93.

В соответствии с полученной инструкцией, Давыдовым была проведена работа с айнами острова. Он писал: «Небольшое число курильцов обриты были по-японски и когда я сказал им, что этот обычай не хорош, но курильцы говорили весьма худ, но японцы их к этому принуждают. «Остров Итуруп, - сказал я, - принадлежит не Японии, а природным только жителям и японцов отсюда выгонять, а если россияне и будут жить здесь, то не станут ничего от вас требовать, так как японцы теперь делают». В доказательство я роздал им подарки» 94.

Несмотря на дружеский приём, оказанный экспедиции в этом селении, участь его была решена, речь шла только о строениях и имуществе, человеческих жертв не было. 20 мая факторию была сожжена, продукты (рыба, соль и пр.) были розданы курильцам. Были взяты в плен 5 японцев95 - двое стражников (Городзи, Сахэй) и трое рабочих (Цёонай, Рокудзо и Сансукэ)96. О пленных японцах Давыдов писал: «Бедные японцы крайне перепугались и спрашивали, не будут ли их резать, но по приезде на судно совершенно успокоились… Я подчивал их чаем и всем, что имел, а через полчаса они стали совершенно спокойны. Один из них остался у меня, а четверо увезены на «Юнону»...»97. Однако, совершенно иную картину событий в Найбо рисует Д. Стефан, который опирался на японские исследования: «30 мая 1807 г. боевой отряд вошёл в залив Найбо на западной оконечности о. Итуруп… Стреляя, русский отряд высадился на берег. Через несколько часов с Найбо было покончено. Немногие уцелевшие японцы бросились по направлению к Шана в попытке спастись и предупредить свой гарнизон»98.

24 мая русские суда показались у самого крупного селения на Итурупе – Сяна (Шана). Для чиновников из Эдо в селении было воздвигнуто здание, похожее на замок даймё, обнесённое каменной стеной. В момент визита русских кораблей гарнизон крепости состоял из 200 (по другим данным – 300) человек, вооружённых, в основном, кремневыми ружьями, а в самой крепости имелось несколько пушек99. Давыдов писал: «…при реке Андимой находится большое японское селение… отправился к оному лейтенант Хвостов с барказом, ялом и байдаркою…Скоро после сего стали быть слышимы пушечные выстрелы… Когда Хвостов со своими людьми хотел пристать к берегу, то японцы начали стрелять по них… Вечером японцы стреляли с высоты мыса по моему судну из пушки и ружей, а несколько пуль, падавших весьма близко к куче, заставили нас думать, что у них есть и картечи. Сначала я отвечал им двумя ядрами, но после оставил их храбровать. Японцы сами кажется поджигали остающееся строение на левой стороне реки, откуда по них стреляли…»100. После перестрелки между гарнизоном крепости и экипажами кораблей японцы оставили селение101. Русские, высадившись на следующий день на берег, нашли брошенные постройки и склады. Затем, было сожжено несколько магазинов и по приказу Хвостова члены экспедиции вернулись на суда. На следующий день лейтенант Карпинский обследовал другое японское селение, располагавшееся южнее, оно было также пусто, рыбные магазины, находившиеся в нём также были сожжены102.

Давыдов оставил описание селения Сяна: «мы мало имели времени рассмотреть японское поселение на острове Итуруп, в губе Шана, которое теперь сожгли, но по множеству магазейнов, сорочинского и других родов хлеба и различных вещей, в них находившихся, по пушкам, ружьям и другим орудиям, можно думать, что японское правительство положило сему селению быть главному на всех Курильских островах, на коих японцы промыслы рыбные отправляют. Оно было самое северное во всей Японии, снабжено гарнизоном, из чего ясно, что народ сей давно опасается русских. Величина заселения и всё находящееся в оном показывает пространство рыбных промыслов тут отправлявшихся и важность оных для Японии. Взятые в Найбо японцы уверяют, что соотечественников их в губе Шана было до 300 человек или более… Местечко сие имело большие столярные, кузнечные и слесарные мастерские, кои заставляют думать, что тут немало находилось ремесленников всякого рода. Здесь и небольшие суда, кои отправляли на Матмай. Пребольшой сарай занят был только машинами для делания саки103 ...Жилища японцев расположены были не особыми домами, но в больших флигелях. Они отделялись одни от других выдвижными щитами, столь плотно сделанными, что сначала покажется, будто видишь последнюю уже стену, но выдвинув один щит, находишь потом ряд разделяющихся между собою весьма чистых горниц, устланных повсюду травяными рогожками. В каждом флигеле была особая кухня, в кою вода проведена посредством труб, и оную брали, отвернув только сделанные в стене краны. Словом, всё нужное к общежитию облегчено было кажется до возможности и притом сопряжено с большой чистотой. Часть строения обнесена была высоким земляным валом в виде крепости на каждой стороне реки и в них входили в ворота вырытые в валу до половину высоты онаго от нижнего края. Ворота запирались плотными деревянными дверьми и возле каждых находилось по особо вырытой калитке. …Гора над жильём столь крута, что на неё с великим трудом можно бы взойтить прямо, почему японцы прорыли в ней широкие дороги зигзагами и сделали всход весьма лёгким, да и повсюду видны были деятельность и любовь к чистоте, приличные японцам. Все дороги были выпланированы и устланы песком или мелким камнем. В двух местах начали заводиться сады, земляной вал укладен весьма ровно дёрном, берег реки отделан и красивый через неё мост аркою представлял изрядную картину…»104.

Во время действий экспедиции на Итурупе обнаружилось, что пропали 2 члена экспедиции. Вскоре их нашли, но они не соглашались вернуться на корабль. Давыдов писал: «Надобно думать, что множество выпитой саки лишило их ума». По данным Э.Я. Файнберг на острове стались ссыльный русский Борис Яковлев и китаец105. Давыдов писал, что это были «один человек с тендера, родом… (неразборчиво) а другой с «Юноны» из ссыльных, взятых для поселения в Америке, остались на сем берегу, кажется, на мучение только»106. Слова Давыдова оказались пророческими, обнаружив этих людей спящими на берегу, японцы убили их107.

Д. Стефан так описывает события, происходившие в японском гарнизоне Сяна в связи с прибытием на остров секретной экспедиции: «Вести о трагедии в Найбо не только не укрепили боевой дух шанского гарнизона, но и вызвали раздоры. Начальник гарнизона в это время находился в Хакодатэ. Его заместителю Тода Матадаю явно не доставало решимости. Желая избежать вооружённого столкновения, Тода уговаривал свой штаб встретить русских с миролюбием, если они придут в Шана. Другие японцы (в том числе – прославленные землепроходец Мамия Риндзо) выступили против миролюбивого приёма, как безуспешного. Ссылаясь на участь Найбо, они настаивали на атаке русских кораблей, как только они приблизятся к берегу. Вопрос так и не был решён командованием и к моменту прибытия русских гарнизон пребывал в замешательстве и тревожном ожидании108. Дальнейшее изложение событий весьма отлично от описания Давыдова, приведённого выше: «4 июля Хвостов и Давыдов появились у Шана и высадили три бота с вооружёнными людьми. Тода послал к ним переводчика, сопровождаемого айну с белым флагом в руке. Несмотря на это, русские дали ружейный залп, от которого был убит на месте айнский парламентёр и ранен переводчик. Укрывшись за частоколом, японцы открыли ответный огонь из мушкетов и орудий. После нескольких часов бесплодной перестрелки русские отступили и вернулись на корабли. Однако ночью они предприняли внезапную атаку, выбили японцев из укреплений и загнали их в горы. По свидетельству очевидца, у защитников форта иссякли запасы пороха, а когда от русского огня загорелся частокол, японцы совсем потеряли голову. Игнорируя возражения Мамия и других храбрецов, Тода отдал приказ об отступлении. …Дисциплина рухнула и гарнизон охватила паника. Подстёгиваемые страхом попасть в плен, главные силы гарнизона из 300 человек обратились в бегство в инстинктивном стремлении укрыться в безопасности на острове Кунашир. …Охваченный стыдом и угрызениями совести, Тода нашёл уединённое место, где и покончил собой, сделав «харакири»109.

Как уже отмечалось, инструкция, данная Хвостову, предусматривала, выяснение судьбы поселения, основанного в 1795 г. на Урупе В. Звездочётовым. Разузнать о нём члены экспедиции пытались у японцев и айнов на Итурупе. Судя по записям Давыдова, у членов экспедиции сложилось стойкое убеждение, что со Звездочётовым случилось несчастье по вине японцев, эту мысль он высказывал неоднократно. Так, будучи в селении Сяна на Итурупе, русские «в одном месте нашли российский якорь пуд 16 весом, рубашку с вышитыми словами «НЗ» и ложу от винтовки», что заставило их заключить, «что русские на Урупу убиты или увезены японцами»110. Тем не менее, была получена и информация от японцев, которая впоследствии подтвердилась: «На спрос о Звездочётове японцы согласно сказали, что он умер, а оставшиеся 10 человек, по слухам курильцов выехали с Урупа прошлого году, только мудрено, что они прошлой зимы не были в Камчатке»111. 27 мая корабли покинули Итуруп и отправились к Урупу. 31 мая 1807 г. корабли достигли берега острова. Шароглазов, Вардугин и матросы нашли остатки бывшей колонии Звездочётова, они видели три травяные юрты, кузницу, сарай для сушения рыбы, байдару залитую водой, бочку, фляги, могилы. Над одной могилой был крест, над другой – доска с надписью, что она поставлена в апреле 1805 г. и захоронен в ней Звездочётов и пять колонистов. Хвостов и Давыдов решили, что другие колонисты убиты или находятся в японском плену112. 2 июня «Юнона» и «Авось» оставили Уруп.

Члены экспедиции Хвостова и Давыдова узнали также, что в южной части Кунашира «есть изрядная гавань, по словам японцев, и большое селение. На сём острову они начинают окореняться во множестве и завели уже лошадей»113. 5 июня русские сделали описание Кунашира и затем вошли 10 июня в бухту Анива на Сахалине114.

Пребывая на Урупе экспедиция высадила там одного пленного японца с письмом для губернатора Эдзо, в котором объяснялись цели экспедиции. Хвостов писал: «Соседство России с Япониею заставило желать дружеских связей и торговли к истинному благополучию подданных сей последней империи, для чего и было отправлено посольство в Нагасаки; но отказ оному, оскорбительный для России, и распространение торговли японцев по Курильским островам и Сахалину, яко владениям Российской империи, принудило, наконец, сию державу употребить другие меры». Он отмечал, что небольшой ущерб, причинённый русскою экспедицией Японии, должен побудить упрямое сёгунское правительство сообщить через жителей Урупа или Сахалина о желании торговать с Россией115.

Действия экспедиции оценивались и современниками и историками не однозначно. По возвращении в Охотский порт они были арестованы, их действия были определены, как государственное преступление, комиссия военного суда в Охотске осудила их за невыполнение дополнительной инструкции Резанова. Начальник Охоткого порта И.Н. Бухарин в рапорте на имя монарха, морского министра П.В. Чичагова и генерал-губернатора Восточной Сибири И.Б. Пестеля в августе 1807 г. писал о том, что их действия причинили ущерб России, ибо оскорблённая Япония теперь откажется установить торговые отношения с Россией и может даже обратиться за помощью к Голландии и Франции – державам, обладающим крупными флотами, что создаст серьёзную опасность для слабоукреплённых Охотска, Камчатки и владений в Америке, которые РАК не сумеет защитить, имея всего три вооружённых судна116. Это обвинение в бесчинствах против японцев было подтверждено и Адмиралтейств-коллегией в декабре 1808 г. РАК заявила о непричастности к экспедиции, которая только нанесла серьёзный ущерб компании117. В отечественной исторической науке оценки секретной экспедиции диаметрально противоположные – от «грабителей», осложнивших русско-японские отношения, до патриотов, в некоторых работах авторы вообще воздерживаются от описания и оценок действия Хвостова и Давыдова118. Многие японские, американские и западноевропейские историки считали экспедицию предвестником и чуть ль не началом русско-японской войны, другие же историки склонны расценивать эти события как локальный инцидент, не преувеличивая его значение119.

Даже после экспедиции Хвостова и Давыдова, существенно осложнившей отношения с Японией, РАК, тем не менее, не оставляла надежды на открытие торговли с Японией, о чем свидетельствует, например, донесение ГП РАК о необходимости развития торговых отношений с Японией и освоения Сахалина, поданное Александру I в июле 1808 г. 120. По мнению Главного правления, следовало немедленно приступить к освоению Сахалина и использовать его, как базу для торговли с Японией и Китаем. ГП РАК испрашивало разрешения отправить на Уруп и Сахалин людей и учредить «укрепления, экономию, хлебопашество, кораблестроение, училища и другие полезные и благотворительные заведения, лишь бы ничем не препятствовали Охотское и Камчатское начальство по примеру Бухаринова…» Неудача посольство Резанова убедила Главное правление в том, что торговлю с Японией следует начать на Южном Сахалине и Южных Курильских островах: «Ежели всё сие сделается, тогда сами японцы будут ездить на Сахалин и Александр получать рыбные припасы и менять свои вещи на оные, что со временем произведёт и обширный торг»121.

Однако, в последующий период ни Российское государство, в связи с наполеоновскими войнами, занимавшееся преимущественно европейскими делами, ни РАК, сосредоточившая своё внимание на колониях в северной Америке, которыми пытались завладеть торговые компании Англии и США, не смогли развить «курильское» направление деятельности.

Оказало влияние на активность России в этом регионе и то, что как замечал П. Тихменев, «компания терпела в это время большой недостаток в хороших мореходах»122. Не удивительно, что частыми были и кораблекрушения, происходившие, в том числе, и у Курильских островов. Так, по информации Тихменева, о череде кораблекрушений, когда «несчастье следовало за несчастьем», в июле 1813 г. «потерпело у пятого Курильского острова совершенное крушение компанейское судно «Александр Невский», шедшее из колонии в Охотск с грузом кантонских и бостонских товаров и пушных промыслов»123.

Отправка в 1809 г. Морским министерством России из Кронштадта фрегата под начальством лейтенанта Я.А. Подушкина для описания берегов Восточной Сибири до устья Амура, а также для обследования Курильских островов и побережья Сахалина, оказалась безрезультатной. Из-за ремонта фрегата, повреждённого во время плавания на Камчатку, он задержался в Петропавловске. А в 1811 г. снова отложил отплытие в Аниву из-за того, что компания не могла дать достаточное количество пушек для защиты от нападения японцев, которые на Кунашире захватили в плен группу русских моряков во главе с капитаном Головниным124.

События 1806-1807 гг. вызвали у японской стороны серьёзную тревогу. Несмотря на то, что 1 мая 1807 г. во избежание дальнейших столкновений с русскими глава японского правительства Тадакиё Макино приказал японцам оставить о. Сахалин, а 3 июня 1807 – о. Итуруп, в июне 1807 мобилизованные на случай военных действий с Россией войска четырех северных княжеств Японии были направлены в районы, прилегающие к русской границе, однако, от высадки на Сахалин и Итуруп они воздержались. 7 декабря 1807 г. наместник японского правительства в княжестве Мацумаэ отдал приказ о начале военных действий против русских, что было «равносильно объявлению войны против России». Только отплытие русских судов в Охотск предотвратило дальнейшее расширение конфликта125.

Действия экспедиции Н.А. Хвостова и Г.И. Давыдова привели японское правительство к выводу о необходимости укрепить охрану морского побережья военными гарнизонами. После укрепления обороны Эдзо (Хоккайдо), войска по приказу сёгуна в декабре 1808 г. были направлены на Сахалин, Итуруп и Кунашир. Эта акция была связана с решением японского правительства в 1807 г. об аннулировании права княжества Мацумаэ на монопольную торговлю с айнами126. Князь Сэндай, которому была поручена оборона Южных Курил, в 1808 г. высадил на Кунашире и Итурупе свыше 1000 воинов127. В декабре 1808 г. была издана инструкция об удалении русских судов из японских гаваней по возможности мирными средствами, новым гарнизонам было дано повеление пальбою отгонять всякие иностранные суда128. В 1808 г. Мамия Риндзо, Кондо Дзюдзо, Мацуда Дэндзиро и другие чиновники посетили юг Сахалина, Итуруп и Кунашир, уничтожив там знаки принадлежности этих островов России, восстановленные в 1806-1807 гг. поставили японские столбы с надписями, обозначающими их принадлежность Японии129. В 1807 г. в ходе дискуссий в правительственных кругах Японии по поводу дальнейших отношений с Россией рассматривался и вопрос о границе, в частности, отмечалось, что «не встречается препятствий к тому, чтобы на востоке сделать границей Эторофу [Итуруп], а на западе естественной границей является Карафуто…»130.

Итак, если до 1806-1807 гг. соперничество России и Японии на Курильских островах выражалось в том, кому удастся быстрее обосноваться на том или ином острове, то действия Хвостова и Давыдова показали, что отсутствие границ может привести к вооружённым столкновениям и привели к временному усилению военного присутствия Японии на островах. Главная цель РАК и русского правительства в регионе – открытие торговли с Японией так и осталась не реализованной.

6. Экспедиция В.М. Головнина.

В 1807 г. из Кронштадта отправилась в путь вторая русская кругосветная экспедиция на военном шлюпе «Диана» под командованием лейтенанта флота В.М. Головнина, в частности, имеющая задание описать Курильские острова131. Весьма подробная инструкция Адмиралтейского департамента В.М. Головнину об описании Курильских островов была дана 24 октября 1810 г. 132. Перед Головниным ставилась задача начать исследование от пика Сарычева «пик сей как высотою, так и местоположением своим почти на середине всей гряды есть один из самых достопримечательных предметов Курильских островов», местоположение которого точно было определено Крузенштерном и который должен был быть точной отсчёта, ориентиром, «пунктом проверки…хронометров». Далее предлагалось идти на юго-запад по южной стороне 12-го острова или острова Матуа, вдоль острова Кетоя и далее (вдоль Урупа, Итурупа, как можно ближе к берегу), изучая и проливы между островами, вплоть до Эдзо, исследовать пролив между ним и Шикотаном, описать побережья. Предписывалось найти и остров Кунашир, «о существовании которого хотя по японским известиям и по известиям, сообщённым некоторыми российскими мореплавателями, мы уверены, но которого на карте назначить не можно, пока положение его утверждено не будет найденною описью. Ежели сей остров точно существует, то обойдите его со всех сторон, чтобы не оставалось уже более никого сумнения в разсуждении его. Постарайтесь определить как можно вернее высокую гору Антони. Сие столь же важно для описи южных Курильских островов, сколько пик Сарычев для средних и остров Алайд для северных». Вслед за этим экспедиции предлагалось описать и уточнить положение Итурупа (И.Ф. Крузенштерн, на основе доклада которого была составлена инструкция Головнину, полагал, что Броутон дал ошибочное описание): «Определить настоящую величину Итурупа и увериться в существовании островов Чикотана и Кунашира, суть два предмета, по которым одним путешествие ваше сделается важным». Кроме того, предлагалось пройти проливом между Урупом и Итурупом для «определения восточного берега острова Урупа». Головнину рекомендовали на этих островах соблюдать «все меры предосторожности от нападения, ибо сии острова состоят под властию японцев», «убегать всякого сообщения с японцами, в случае превосходства сил их», опасаясь, чтобы японцы не отомстили «за то, что учинила на северной части Ессо посланная камергером Резановым экспедиция под начальством лейтенанта Хвостова». Традиционными были рекомендации касающиеся отношений с коренными обитателями островов: «С жителями природными, называемыми айны, обходитесь вы как можно дружественнее, как на острове Ессо, так и на Итурупе, Кунашире и Чикотане»133.

4 мая 1811 г. «Диана» вышла из Петропавловска и отправилась к острову Расшуа, находившемуся в средней части Курильского архипелага, отправной точке намеченных Головниным исследований134. 17 июня при высадке на Итурупе на берег в бухте Сяна Головнин натолкнулся на японцев, вновь обосновавшихся здесь. На вопрос их начальника Исидзака Такэхэй о причинах прибытия русского судна, Головнин ответил, что команда нуждается в пополнении припасов. На острове, обнаружены было несколько японских поселений, главное из них Урбитч, Головнин взял там переводчика – айна Алексея Чикина135. После ухода из этой гавани Головнин занимался обследованием Южных Курильских островов, уточнил их географическое положение, собрал новые сведения об айнах. Его помощник, капитан-лейтенант П.

И. Рикорд сообщал позднее начальнику Охотского порта М.И. Миницкому, что за два месяца плавания Головнин «успел совершить главную часть порученного ему дела, определив настоящее географическое положение 11 островов: Росаева (Росшуа – Н.П.), Среднева, Ушишира, Кетоя, Симусира, Урупа, Аторку, Кунашира, Бротонова, Торпоя, Брата Торпоева»136.

5 июля «Диана» зашла в гавань Кэмурай на южном побережье Кунашира с целью описать гавань и пролив, отделяющий Кунашир от Мацмая и пополнить запасы продовольствия и пресной воды. Капитан-лейтенант П.И. Рикорд в августе 1811 г. так сообщал начальнику Охотского порта М. И. Миницкому о причинах, побудивших вступить в контакт с японцами на Кунашире: «За недостатком воды, дров и некоторых провизий командующий шлюпа решился зайти в какое-нибудь японское селение»137. Шлюпка, в которой Головнин направился к берегу «чтобы испросить позволение у начальника японского селения запастись вышеозначенными необходимо нужными для шлюпа вещами», была обстреляна из пушек138. Вслед за этим, когда экипаж судна, увидев на юго-западном берегу Кунашира речку, стал набирать пресную воду, японцы прислали «мохнатого курильца», «который знаками давал знать, чтоб на шлюпке приехал кто-нибудь… к селению для переговоров». Вечером того же дня Головнин на берегу встретился с «одним из японских начальников», при помощи курильца-переводчика он объяснил, что пришли к острову в связи с крайней необходимостью. В свою очередь Головнин получил извинения и объяснения японской стороны, «что пальбу из пушек производили …по незнанию», вспомнив о нападении Хвостова. Вслед за этим Головнин с офицерами был приглашён на приём к главному начальнику селения139.

11 июля 1811 г., В.М. Головнин и его команда (7 человек: мичман Мур, штурман Хлебников, матросы Макаров, Васильев, Симонов, Шкаев и переводчик – курилец Александр Чекин), сошедшие на берег Кунашира были захвачены в плен японцами. Вслед за тем японцы обстреляли корабль140. Опасаясь за участь пленных в случае попытки освободить их силой, «не зная воли правительства и опасаясь сам собою предпринять что либо решительное, ушёл в Охотский порт», 14 июля Рикорд принял решение покинуть «злощастный» остров Кунашир141 и, «пройдя проливом Фриза, что между островами Урупом и Аторпу», отправился в Охотск142.

Пленение Головнина стало ответом японской стороны на выступление секретной экспедиции, с целью принудить русское правительство объяснить вооружённые нападения Хвостова и Давыдова на японские фактории на Сахалине и Курильских островах. По мнению А. Полонского Головнин стал «жертвою мщения японцев и своего незнания», «незнания японского закона, запрещающего при ставать иностранным судам к их берегам»143. Позднее пленные были доставлены с Кунашира на Хоккайдо.

П.И. Рикорд, получил разрешение начальства в навигацию 1812 года завершить опись Южных Курильских островов и вновь посетить Кунашир, чтобы узнать о судьбе товарищей. Иркутский Губернатор Н.И. Трескин поручил Рикорду отвезти письмо губернатору Эдзо, в котором отмечалось дружественное отношение России к Японии и указывалось, что русские суда посетят японские гавани лишь с целью добиться освобождения пленных. Рикорда в этом плавании сопровождали Накагава Городзи и шесть японцев, потерпевших кораблекрушение в октябре 1810 г. у восточного побережья Камчатки, чтобы дать им возможность вернуться на Родину, а также использовать их в качестве переводчиков при переговорах с японскими чиновниками. 22 июля 1812 г. шлюп «Диана» и транспорт «Зотик» под командованием Рикорда отправились из Охотска на Кунашир144. До 27 августа они проводили опись Курильских островов, 28 августа суда вошли в залив Измены, где подверглись обстрелу батареи. Рикорд высадил на берег привезённых японцев и получил известие о смерти пленных моряков. 8 сентября Рикорд задержал у Итурупа судно «Кансэ-мару», взяв в плен судовладельца и капитана Такадая Кахэй и четырёх его матросов. От пленных Рикорд узнал, что Головнин и его спутники живы и находятся в Эдзо, затем вернулся на Камчатку145.

23 мая 1813 г. Рикорд вновь отправился на Кунашир. Такадая Кахэй с матросами был отправлен на берег с письмом для начальника гарнизона. На этот раз батарея не обстреливала русское судно, и письмо было принято. Переговоры велись при посредничестве Такадая Кахэй. Чиновник, прибывший из Мацумаэ, передал что японские власти освободят моряков после получения официального документа о непричастности русского правительства к набегам Хвостова и Давыдова. 9 июля «Диана» покинула Кунашир и вернулась в Охотск146.

13 августа 1813 г. П.И. Рикорд, получив письма от начальник Охотского порта М.И. Миницкого и Иркутского губернатора Н.И. Трескина для губернатора Эдзо, на «Диане» вышел из Охотска и 27 сентября прибыл в Хакодате. В письмах российские чиновники заверяли японские власти, что набеги Хвостова и Давыдова носили самочинный характер и были наказаны147. Пребывание в Японии Головнина и совместные действия двух сторон направленные на решение этого вопроса вновь стимулировали рассмотрение вопроса о возможном разграничении Курильских островов и о возможности открытия здесь торговли. Так, во втором письме Трескин предлагал японским властям рассмотреть вопрос о превращении острова Уруп в нейтральный остров для торговли через айнских посредников148.

Японская сторона была удовлетворена объяснениями, но при этом подчёркивала своё неизменное решение придерживаться принципа изоляции. Объявление «Великого Японского государства острова Матмай губернатора» Садакате Хаттори по поводу освобождения из плена В. М. Головнина и членов экипажа шлюпа «Диана» от 26 сентября 1813 г. гласило: «С иностранными землями вновь основывать сношения и торговли, в империи нашей постановленном не позволено, о чём объявлена надобность в Нагасаки, когда туда приходил ваш посланник; разумеется, что при японских берегах и островах мохнатых наших, если иностранные суда прибудут на вид, то пальбою отгоняют с ядрами, сие строгое повеление нашего государства вечно не пременяется, потому в будущие времена по теперешнему делу если по желанию сношение под другим предлогом упорно придёте, то найдётся безполезно, и от сего произойдёт вред…»149.

7 октября 1813 г. В.М. Головнин и его товарищи были официально освобождены и получили возможность вернуться на родину. В связи с тем, что губернатор Эдзо не был уполномочен отвечать на второе письмо иркутского губернатора, Головнин и Рикорд пообещали, «что будущим же летом появится наше судно у о. Итурупа за получением ответа»150. 3 ноября 1813 г. «Диана» прибыла в Петропавловск151.

Экспедиция Головнина собрала важные новые сведения о северо-западной части Тихого океана, в частности, о Южных Курилах, Эдзо и Сахалине. Она впервые точно установила число, названия и географическое положение всех Курильских островов и проливов между ними, исправив ошибки прежних мореплавателей. Карты, составленные членами экспедиции Средним, Хлебниковым и Новицким, служили до 70-х годов XIX века руководством для мореплавателей. Головнин дал важные сведения о жителях Южных Курил и Эдзо. Большую ценность представляют как опубликованные записки членов экспедиции – Головнина, Рикорда152, так и неопубликованные документы экспедиции, хранящиеся в архивах, в которых содержится ценная информация о Курильских островах.

Российские власти и мореплаватели решили использовать благополучное освобождение из плена и добрые отношения с японцами, возникшие во время пребывания Головнина в плену, а также информацию, полученную от него о Японии для очередной попытки «открыть» Японию и установить с ней торговые отношения. В донесении возвратившегося из Японии Головнина иркутскому губернатору Н.И. Трескину сообщалось, что «ранее острова Матмай, Сахалин, Кунашир и Итуруп составляли княжество и управлялись владетельным князем… которого собственные выгоды и пользы подданных требовали торговли с соседними народами и потому, невзирая на запрещение правительства, он дозволял своему народу производить торговлю тайно с нашими курильцами. Свобода торга до того простиралась, что при одном небольшом заливе, между Аткиса и Нимуро, был магазин для склада товаров, привозимых курильцами, состоящих в бобрах, лисицах, орловых перьях и старом суконном платьи и бисере, которыми снабжали их русские, за что они с превеликою выгодою получали от японцев сорочинскую крупу и табак – японцы желали, чтобы курильцы доставляли им больше европейских вещей, но им взять их было негде; русским же объявить того не смели, имея повеление не ездить к японцам». Здесь же указывалось на губительные для зарождающихся торговых отношений последствия экспедиции Хвостова и Давыдова: «Когда Хвостов сделал грабительства на японских берегах, верховное правительство почло за нужное уничтожить матмайское княжество, присоединив его к императорским владениям... По исполнении того тайная торговля разрушилась и не может… быть возобновлена, ибо во всех главных местах управляют ныне императорские начальники, которые не отважатся покуситься на то, что при князьях делалось, а император, имея обширные владения и большие доходы, не дорожит торговлею в сей части»153.

Н.И. Трескин составил докладную записку генерал-губернатору И.Б. Пестелю со своими предположениями относительно экспедиции 1814 г. В частности сообщая о положении на Курилах, он тесно связывал эту информацию с вопросом об установлении здесь границы. Донося своё мнение «о предполагаемых границах между Россиею и Япониею», он отмечал, ссылаясь на информацию Головнина что, «японское правительство и ныне считает естественною границею с нашей стороны 18 о. Уруп, а с японской – 19 – Итуруп, где и заселение сделано японцами. Распространения границы России с сей стороны в настоящих обстоятельствах желать бесполезно и требовать от японцев ни по чему не должно…»154. В связи с этим, рассуждая «об островах Курильских», он считал, что пока для предупреждения новых неприятностей «нужно непременно сделать строгое подтверждение американской компании, чтобы ни под каким видом, ни суда оной, ни даже байдары не смели ходить далее 18-го острова»155.

Интересно, что Трескин на основании донесения Головнина пристальное внимание обращал на значение и результаты деятельности РПЦ в этом «контактном» районе, где русско-японские отношения были столь же важны и неизбежны, сколь и хрупки. Особое значение христианской миссии в вопросе двусторонних отношений было связано с существовавшим в Японии запретом на христианство. «Из особого донесения Головнина видно, что за семь лет перед сим приезжал на Курильские острова с Камчатки священник (Верещагин) и под видом распространения христианской веры раздавал курильцам образа и проч., попавшиеся наконец к японцам; собирал с них лисицы и проч. Японское правительство, опасаясь наипаче миссионеров, присовокупило и сей случай к поступкам Хвостова, и не без основания заключало, что русское правительство употребляет такие миссии к причинению большаго вреда Японии»156. Эта информация побудила Трескина ходатайствовать о посылке в Сибирь «надёжнейших» священников, а также «оставить обращение в христианскую веру подобных народов для предупреждения означенных вредных последствий»157.

Судно «Борис и Глеб» под командованием штурманского помощника В. Новицкого отправилось из Охотска к северной части Итурупа за ответом на письмо Иркутскаго губернатора Трескина 3 июля 1814 г.158. Позднее Новицкий рапортовал, что с 20 по 29 июля он «ходил вдоль берега в 5-6 милях от него; но всё это время не было никаких признаков выезда байдары с берега, откуда ясно видно было судно». Новицкий возвратился в Охотск без желаемого ответа. «Из содержания рапорта Новицкого Трескин выводил два заключения: или японское правительство приказало матмайскому губернатору не входить более ни в какое сношение с русскими, почему и не подано было с Урупа условленного знака; или жители, находясь на другой оконечности острова за промыслом рыбы, ни сами не могли видеть судна, ни себя показать ему»159. Тем не менее, генерал-губернатор И.Б. Пестель, описывая в отношении морскому министру И. И. де Траверсе неудачное завершение попытки вступить в переговоры с Японией, в январе 1815 г. заявлял о том, что отправит при удобном случае другое судно к Итурупу «дабы видеть развязку в деле сем, то есть вступит ли японское правительство в какие-либо сношения с Россиею по торговле и проч…»160.

Ряд исследователей считали, что никакого ответного письма не было, так как 1813 г. японский Верховный совет (Городзю) обсудив первое письмо Трескина, пришёл к заключению, что переговоры с русскими о торговле и границах будут нарушением политики изоляции, поэтому следует уклониться от ответа на письма сибирских властей161. По мнению же других, ответное письмо от японского правительства было. Д. Стефан пишет: «Это послание (второе письмо иркутского губернатора Трескина – Н.П.), переданное в Японскую столицу, вызвало разноречивую реакцию. …Высшие сановники разработали проект, по которому Японии должны принадлежать Итуруп и все острова к югу от него, России – Симушир и все острова к северу от него, остальные же острова, находящиеся между русскими и японскими владениями (кроме Урупа, который должен стать базой для потерпевших кораблекрушение), не подлежат заселению и станут нейтральной территорией»162. Таким образом, Япония поставила вопрос о своеобразной «буферной зоне» на Курильских островах. Голландский и русский тексты этого документа были переправлены на Итуруп весной 1814 г. для вручения русским посланникам, обещавшим быть здесь летом163. Посланник сёгуна, прождал русских на Итурупе до конца лета, однако, «несмотря на взаимные добрые побуждения, русским и японским посланникам не суждено было встретиться летом 1814 г.» 164. Возможно, причиной тому что встреча не состоялась стала задержка курьеров из Эдо165. В последствии в Эдо было решено, что переговоры с русскими о границе являются нарушением законов страны, а во избежание каких-либо инцидентов следует усилить оборону на Сахалине и Курильских островах.

На следующий год после безрезультатного плавания к Итурупу Новицкого, И.Б. Пестель поручил Иркутскому губернатору опять отправить судно к японским берегам за получением обещанного Головнину и Рикорду ответа. 23 июля 1815 г. командир брига «Святой Павел» штурманский помощник В. Средний получил задание: по пути в Петропавловск доставить на Итуруп трёх японцев, потерпевших кораблекрушение у острова Харимкотан, чтобы они добрались на Родину и передали японским властям новое письмо Трескина, в котором отмечалось, что русское правительство даёт «новое доказательство мудрого и дружелюбного расположения оного к японскому государству, приняло человеколюбиво, призрело и возвращает потерпевших бедствие подданных Японской империи…»166. Из-за сильного шторма Средний в августе 1815 г., не смог высадить японцев на берег и передать с ними японским властям письмо. Он ушёл в Петропавловский порт и передал управляющему камчатским флотом лейтенанту И. Рудакову просьбу японцев доставить их на северные Курильские острова и снабдить байдарой и провизией, чтобы они смогли добраться до Японии. Там же находились ещё три японца спасшихся при кораблекрушении, привезённые сюда англичанином Пиготом. В 1817 г. они все были отправлены на байдаре с письмом к пограничным японским начальникам167. Им было поручено сообщить, что русские суда уже два года безуспешно приходят на Итуруп, куда японские чиновники должны были доставить ответ на письмо Трескина. Ответа из Японии русское правительство так и не получило.

В связи с упорным нежеланием правительства Японии нарушать политику самоизоляции попытки со стороны России открыть торговлю, в том числе на Курильских островах, были временно прекращены. В 1815 г. Комитет министров по представлению Сибирского генерал-губернатора предписал ГП РАК «…в ожидании того ответа (от японского правительства по поводу установления торговых отношений – Н.П.)…, чтобы суда Российско-Американской компании не ходили долее 18-го Курильского острова, потому что японцы прочитают оный с нашей стороны границею, а равно и о том, что отправление миссионеров для распространения христианской веры может опять раздражить японское правительство» 168.

В самый разгар событий связанных с экспедицией В.М. Головнина, 9 апреля 1812 года императором было утверждено «Положение о преобразовании в Камчатке воинской и гражданской власти, а также об улучшении состояния тамошних жителей и вообще тамошнего края», разработанное особым Комитетом для внутреннего устройства Камчатской, Охотской и Якутской областей. В нём, в частности, предписывалось, «чтоб камчатский начальник посылал военное судно на Курильские и Алеутские острова и в Америку для обозрения живущих там подвластных России народов и донесения правительству о состоянии сих народов и всех вообще американских заселений»169. В связи с этим, представляется, что на этом этапе вопрос об управлении Курильскими островами приобретает двойственный характер – соответствующие полномочия были даны и РАК, и начальству Камчатской области, мало того, Камчатский начальник получил контрольные полномочия на территории деятельности РАК.

В годы, последовавшие за экспедицией В.М. Головнина, когда очевидной стала несостоятельность попыток наладить торговлю и завести поселения на Курильских островах, со стороны России, по словам А. Полонского, «только чиновники, посылаемые по разным поручениям и священники, при исполнении треб, посещали с Камчатки первые острова, редко ходили они за четвёртый пролив, но уже не простирались далее 14-го о.…, где было последнее жилище русских курильцев…»170. Япония после 1813 г. тоже потеряла интерес к северной границе. Сёгунат, которого теперь не отвлекали русские действия на севере, обратил своё внимание на юг, где активизировались англичане171. Без реальной угрозы сёгунат не видел причины предпринимать дорогостоящую колонизацию отдалённых территорий. Северные князья просили правительство освободить их от обременительных и бесполезных обязанностей по содержанию здесь гарнизонов. Бывший князь Мацумаэ продолжал добиваться прекращения центральной юрисдикции над Эдзо и возвращения своей семье прибыльного поместья. В 1814 году был осуществлён вывод войск из южнокурильских гарнизонов. В 1821 г. сёгунат объявив о ликвидации своего управления этим районом и реставрации власти князя Мацумаэ172. Д. Стефан, характеризуя последующие десятилетия в этом районе, как «состояние сонного покоя», как со стороны России, так и со стороны Японии, писал: «Освободившись друг от друга в 1813 г. Россия и Япония сохранили лишь эпизодические контакты»173.

Экспедиция В.М. Головнина, внесшая существенный вклад в исследование и картографирование Курильских островов и сопровождавшаяся пленением части экипажа во главе с капитаном на Шикотане, породив вновь надежды на установление торговых отношений с Японией, показала в то же время, бесплодность этих попыток со стороны Российской империи – Япония на контакты не шла.

7. Освоение Россией и Японией Курильских островов в 20-40-е гг. XIX века.

В конце второго десятилетия XIX века возрастает и к середине века достигает своего пика активность в регионе британских и американских судов, что в первую очередь было связано с развитием китобойного промысла, в том числе – в водах, омывающих Курильские острова174. Расширяется торговля иностранцев с аборигенами на территориях РАК. С 1816 г. РАК ходатайствовала перед министерством иностранных дел о «воспрещении иностранцам производить торговлю с туземцами», которая не только вредила самим туземцам (особенно губительной была торговля спиртным) но и приносила убытки самой компании175.

В 1817-1819 годах В.М. Головнин на шлюпе «Камчатка» возглавил новое кругосветное плавание. В программу этого плавания Головнина входило изучение возможностей морской патрульной службы в зоне Курильских островов, которая должна была бы оградить интересы РАК в регионе, а также условий жизни местного населения176. По итогам своего путешествия Головнин подготовил письмо о посягательстве иностранцев на русские владения в северо-западной части Тихого океана, где они занимались контрабандной торговлей. Это письмо в 1819-1820 гг. имело широкое хождение в официальных кругах России и вместе с отчётами других мореплавателей повлияло на решение русского правительства перейти к более решительной политике в этом регионе177.

4 сентября 1821 г. был издан императорский Указ «О пределах плавания и о порядке приморских сношений вдоль берегов Восточной Сибири, Северо-западной Америки и островов Алеутских, Курильских и прочих» 178. В Указе провозглашалось, что «производство торговли китовой и рыбной ловли и всякой промышленности» по Курильским островам, начиная от Берингова пролива до Южного мыса острова Урупа, а именно 45º50´ северной широты «предоставляется в пользование единственно Российским подданным». Всем иностранным судам воспрещалось не только приставать к «берегам и островам России» в указанном районе, но и «приближаться к оным на расстояние менее 100 итальянских миль». Нарушение было чревато конфискацией судна и всего груза. Исключение составляли суда, «занесённые в русские воды бурей, в поисках припасов; также с научными целями». В последующем, правительство России из-за возникших трений с США и Великобританией фактически отказалось от претворения этого указа в жизнь179. Правительством России были заключены конвенции с правительствами США в 1824 г. и с Великобритании в 1825 г.180, которые регулировали не только территориально-пограничные вопросы в Северной Америке, но и устанавливали правила судоходства в русских территориальных водах, определяли правила торговли и промысла в водах русских колоний181. Обе конвенции провозглашали, что «во всех частях Великого океана, обыкновенно Тихим океаном или Южным морем именуемого, граждане, или обоюдные высоких договаривающихся держав подданные, могут пользоваться беспрепятственно и с полною свободою мореплаванием, производством рыбной ловли и правом приставать к берегам в таких местах, которые ещё незаняты, для торговли с природными тамошними жителями»182, соблюдая определённые правила. В частности, объявленная свобода торговли с коренными жителями, сопровождалась запретом на торговлю спиртными напитками и оружием. В ответ на жалобы ГП РАК о нарушении её привилегий этими конвенциями, Высочайше утверждённый по этому вопросу комитет, объяснял, что «в условии, предоставлявшем гражданам Соединённых Штатов право производить рыбный промысел в колониальных водах и торговлю с прибрежными жителями, не должно подразумеваться право приставать к берегам Восточной Сибири и к островам Алеутским и Курильским, признанным с давнего времени прочими державами в исключительном владении России»183. Министр финансов Е.Ф. Канкринра в августе 1825 г. предписывал ГП РАК непременное выполнении конвенций, заключённых с США и Великобританией, и внесение соответствующих изменений в устав компании184. В последующие после заключения конвенций годы продолжалось нарушение англичанами и американцами привилегий РАК на территории её деятельности: хищнический китобойный промысел, торговля спиртным и оружием185.

После неудачного посольства Резанова и экспедиции Хвостова и Давыдова Российская империя ограничила своё экономическое влияние на Курилах незанятыми японцами островами, что было зафиксировано в указе Александра I «Об утверждении новых правил и привилегий Российско-Американской компании» 13 сентября 1821 г.186, определившем крайней точкой экономических интересов России южный мыс острова Уруп. РАК на 20 лет дарованы были следующие привилегии: «1. Учреждённой компании для промыслов на матёрой земле северо-западной Америки, на островах Алеутских и Курильских состоять, как и прежде, под высочайшим его императорского величества покровительством. 2. Пользоваться на принадлежащих из давних времён России берегах Северо-Западной Америки, начиная от северного мыса острова Ванкувера под 51º с.ш. до Берингова пролива и далее, также на всех островах, как принадлежащих к сему берегу, так и на прочих, находящихся между сим и восточным берегом Сибири, а равно и на тех из Курильских, где компания имела промыслы, до южного мыса острова Урупа под 45º50´, всем и промыслами звериными и рыболовными исключительно от прочих российских и иностранных подданных… 4. Делать новые открытия вне пределов, выше сего означенных, и сии вновь открываемые места, если оныя никакими другими европейскими нациями или подданными Американских Соединённых Штатов не были заняты и не вступили в их зависимость, позволяется Компании занимать в российское владение, но не заводить в оных постоянных заселений, иначе, как с высочайшего на то соизволения…»187. Кроме того, новыми правилами оговаривались и права коренных народов проживающих «в местах управляемых компанией», в том числе – курильцев, алеутов и др. Провозглашалось, что они «почитаются правительством наравне со всеми другими Российскими подданными, освобождались от податей - «по уважению неустроенного их ещё существования, правительство не требует от них ни налога, ни ясака и никаких повинностей». Основной обязанность островитян являлась служба компании по ловле морских зверей. На такую службу Компания могла привлекать мужчин не моложе 18 и не старше 50 лет. Компания должна была взятых на службу островитян обеспечивать одеждой, пищей, байдарами и сверх того производить им плату добытого зверя «не менее 5-й части противу того, какую прежде получали русские». Срок службы ограничивался 3-мя годами, по истечении которых их должны были заменять другими188.

7 марта 1841 г. был продлён срок привилегий РАК высочайше утверждённым мнением Государственного совета, было решено: «Продолжить существование российско-американской компании ещё на 20 лет до рассмотрения и издания нового оной устава, предоставить ей руководствоваться теми правилами и пользоваться теми правами и преимуществами, какие присвоены сей компании в 1821 г.»189.

О том, что до начала 20-х гг. XIX в. Курильские острова не являлись сферой особых интересов РАК свидетельствует тот факт, что по колониальным отчётам о народонаселении колоний в это время Курилы не значатся в списке мест, подведомственных РАК, не было там и поселений РАК190. Однако, в начале 20-х гг. XIX в. РАК вновь заинтересовалась Курильскими островами, так как старые промысловые районы её (Алеутские острова и Северо-Западная Америка) к этому времени истощаются.

В 1823 г. ГП РАК вступило в переписку с правительственными органами по вопросу о вторичном заселении 18-го Курильского острова - острова Александра I (Уруп) свободными хлебопашцами191. Однако, в январе 1824 г., министерства финансов и внутренних дел проинформировали главное правление РАК об отсутствии возможности для покупки крестьян и превращения их в свободных хлебопашцев, так как Указ о вольных хлебопашцах от 20 февраля 1803 г. в данном случае применить было нельзя. Компании было предложено «изыскать другие удобнейшие и благонадёжнейшие средства к заселению острова Александра»192. В июне 1824 г. ГП РАК уведомило министерство финансов, что компания «не имеет никой возможности приступить в настоящее время к заселению осьмнадцатого Курильского острова Урупа, или Александра, но… при первой возможности она не упустит привести оное в исполнение»193.

ГП РАК, получив сведения о появлении большого количества каланов в районе Курильских островов, во второй половине 20-х гг. XIX в. решило возобновить на Урупе промысловую факторию, «для бобровой промышленности»194. В послании Главному правителю Русской Америки М.И. Муравьёву в апреле 1826 г. ГП РАК предлагало вновь завести на о-ве Уруп «прочную оседлость», а алеутов прислать туда из Ново-Архангельска, где они не были востребованы из-за почти полного уничтожения калана в окрестностях Ситхи195.

Наряду с экономическими соображениями, существовали и политические причины для основания поселения на Курильских островах, так как после заключёния в 1824 и 1825 гг. конвенций с США и Великобританией, РАК серьёзно опасалась появления на своих промысловых территориях иностранных конкурентов. «Кроме надежды на выгоду от промыслов в Курилах, - писали директора РАК М.И. Муравьёву, - Правление Компании сделать там осёдлость побуждается и политическими видами, особливо в теперешних обстоятельствах»196.

В 1828 г. на Урупе было восстановлено русское поселение. П. Тихменев писал: «Морские бобры, появившиеся в большом количестве у Курильской гряды, побудили Главного правителя колоний П.Е. Чистякова отправить в том году промысловую партию из 50 человек и необходимые материалы для устройства на означенном острову необходимых заведений»197. В июне 1828 г. П.Е. Чистяков отправил из Ново-Архангельска на Уруп бриг «Байкал» под командованием мичмана А.К. Этолина198. На бриге были доставлены на остров члены Курильского отряда, которые должны были восстановить русское поселение199. Курильский отряд состоял из 12 человек русских промышленников и 39 кадьякцев, с семействами во главе с опытным байдарщиком Сысоем Слободчиковым200. Так как на самом острове строить было не из чего, на «Байкал» в Ново-Архангельске были погружены лес и доски для строений, товары и продовольствие, 2 большие байдары и 20 байдарок, а также 4 маленькие пушки, в случае возможного нападения японцев, живших южнее на острове Итуруп201. Все необходимые постройки на Урупе под руководством мичмана Этолина были окончены до наступления осени202.

П.Е. Чистяков, сообщая Ново-Архангельской конторе об учреждении Курильского отдела РАК на острове Уруп, отправке туда для промысла отряда под руководством С. Слободчикова в апреле 1828 г. писал: «В исполнение предписания Главного правления, дабы для бобровой промышленности завести оседлость на 18-м Курильском острову Урупе, то нынешний год имеет быть туды отправлен отряд, состоящий из 10 русских, 40 алеут. Начальником онаго отряда назначаю Сысоя Слоботчикова с положением ему годового оклада жалования 1500 руб. …Учреждённое селение на острове Урупе именовать Курильским отделом, которому и состоять под учётом Ново-Архангельской конторы. Плату алеутам за бобровый промысел во уважение дальности разстояния производить: за бобра морского – 20 рублей, кошлока203 – 15 рублей… за земляной же промысел – по установленной таксе для прочих отделов»204. Таким образом, Э.Я. Файнберг ошибалась, утверждая, что Курильский отдел РАК был организован в 1830 г. и находился в Охотске205.

В 1929 г. поселение РАК на Урупе, состояло почти из 70 человек русских и алеут, русских было не более 12 человек206. После внезапной смерти С. Слоботчикова, в 1829 г. Курильский отдел возглавил А. Мыльников. Официально А. Мыльников был назначен начальником Курильского отдела РАК 19 мая 1830 г. «в награду за усердие»207. Чистяков храктеризовал Мыльникова, как «грамотного надёжного человека», присланного на Уруп в 1829 г., ещё в помощь Слободчикову. Главный правитель предписывал Мыльникову заниматься промыслом около Урупа, в случае же сокращения промысла, ему поручалось «отправить партию на близлежащие острова Чирпой». Уруп ежегодно посещало судно из Ново-Архангельска или Охотска, которое доставляло отряду продовольствие, привозило смену алеут для промысла в Курильском отряде, передавало распоряжения начальства и забирало меха – «промыслы»208.

В 1829 г. лейтенант П.Д. Липинский, посланный из Ново-Архангельска на бриге «Чичагов», высадил на Урупе подкрепление находившемуся там отряду и вывез в Охотск большое количество накопившейся там пушнины209. В 1930 г. на шлюпе «Уруп», Липинский вновь с теми же целями посетил Уруп и остров Расшуа, на котором открыл промысел Курильский отряд210. Вскоре после организации фактории начался успешный промысел калана и на других соседних островах – Северный Чирпой, Симушир, Кетой, куда доставлялись небольшие группы алеутов на судах РАК211. Первые два года промыслов были успешны: в 1828 г. на Урупе было добыто 1 тыс. бобров, в 1829 – 800212. Шкурки, вывезенные только с Урупа в 1828-1829 гг. принесли компании около 800 тыс. руб. асс. 213

ГП РАК в 1829 г. поручило П.Е. Чистякову рассмотреть возможность Курильскому отделу иметь собственное судно Однако, исследовав гавань Урупа, А.К. Этолин донёс, что, она «имея открытый, ничем не защищённый вход с моря, для парусного судна вовсе не удобна, а потому и судна при Курильском отряде иметь невозможно»214.

Одним из важных вопросов, решение которого должна была взять на себя РАК, был вопрос защиты нового поселения на Урупе и вообще всех своих курильских промыслов. Этот вопрос был поставлен П.Е. Чистяковым перед ГП РАК в 1930 г.215, когда была получена информация о посещении некоторых островов японцами и взятии ими в плен нескольких курильцев. Строительство оборонительных сооружений в первые годы существования поселения было невозможным в связи с нехваткой рабочих рук, так как основная часть населения на Урупе – алеуты, занимавшиеся промыслом, небольшое же количество русских было занято строительством необходимых для фактории построек. Чистяков писал о невозможности решить эту проблему так: «Отделить же на Уруп ещё русских по недостатку в колониях людей я не имею никакой возможности, а отправление туда ещё алеут будет также сопряжено с величайшими затруднениями, ибо и те, кои ныне там находятся, отправились туда с большею неохотою, вероятно, потому, что женщин уговорить к тому было вовсе невозможно, почему теперь при 60 алеутах находится там только 7 женщин …»216. В конце мая 1830 г. П. Е. Чистякова приказал начальнику отряда Курильских островов А. Мыльникову приступить к строительству укреплений и установке батареи на Урупе для защиты селения РАК от возможного нападения японцев: «Для неприязненного со стороны японцев покушения надлежит непременно иметь какую-либо защиту на острове Урупе, а в случае и мирного их посещения, они как народ невоинственный, будут иметь через то лучшее понятие о нашей силе и потому не осмелятся сделать нападение»217.

По данным В.О. Шубина в последующие годы поселение на Урупе стабильно развивалось, там постоянно проживало от 30 до 70 переселенцев из русских владений в Америке. При переселении на Курилы предпочтение отдавалось молодым семейным людям и должникам компании. Периодически проводилась частичная ротация поселенцев, и по истечении 4-5 лет население острова почти полностью заменялось, но некоторые оставались и на 2-3 срока. Компания поставляла им в обмен на меха бытовые предметы, инструменты, продукты питания218.

Активизация деятельности РАК на Курильских островах поставила вопрос о распределении полномочий в отношении островов и их жителей между администрацией Камчаткой области и РАК, которая имела привилегии на островах и практически осуществляла управление ими. Из донесения, направленного в столицу в 1929 г. следовало, «что камчатское начальство считает в своём ведомстве курильцев, обитающих на ближайших к Камчатке островах, и собирает с них ясак»219. По ревизии 1812 года на всех Курильских островах числилось 67 душ. До 1830 г. они платили ежегодный ясак в количестве 41 бобра и 23 лисиц и деньгами по 74 коп. асс. с души. К 1830 г. «природных жителей на Курильских островах» было: «на первом острове два семейства, на втором до 30-ти, и 10 семейств на четырнадцатом. Последние были известны под именем сошлых, так как в 1817 году они переселились туда со второго острова»220.

По мнению ГП РАК, озвученному в донесении министру финансов Е. Ф. Канкрину в феврале 1830 г., взимание с местного населения на Курилах государственных податей противоречило «Правилам и привилегиям», дарованным компании, так как «по § 42 правил, данных Компании, в числе народов, обитающих на местах, вверенных управлению Компании, поставлены также и курильцы… В § 45 тех же правил изображено: «По уважению неустроеннаго состояния островитян правительство не требует от них ни налога, ни ясака и никаких повинностей». Отмечалось, что «сбор с курильцев ясака, с одной стороны, стеснителен для самих курильцев, а с другой поставляет неизбежное затруднение промыслам Компании». В связи с этим, ГП РАК просило, чтобы «Курильские острова были оставлены в непосредственном заведывании главного правителя российско-американских колоний как чиновника, от правительства назначенного, и дабы сбор с жителей сих островов ясака был решительно прекращён»221.

9 ноября 1830 г. высочайше утверждённым положением Сибирского комитета, было определено: Курильские острова принять в ведомство Российско-американской компании, учредить на Симушире контору и «установить по управлению островами и по части промышленности существующий в российских колониях порядок, согласно Высочайше дарованных правил», в том числе – «взимание ясака с курильцев, Российско-Американской компании подведомственных, повелено приостановить впредь до истечения срока высочайше дарованных Компании привилегий…»222.

Только с этого момента РАК стала рассматривать Курильские острова, как находящиеся в её непосредственном управлении. В декабре 1930 г., получив информацию о решении вопроса, Главное правление сообщило Е. Ф. Канкрину о том, что немедленно приступит к организации управления Курильскими островами: «Главное правление Российско-Американской компании …первоотходящим в колонии кораблём сообщит главному правителю оных колоний о последовавшем высочайше утверждённом положении Сибирского комитета касательно курильцев и поставит ему в обязанность на основании того положения немедленно распространить действие высочайше дарованных Компании правил в отношении к островитянам и на Курильские острова, как состоящие в непосредственном заведывании Компании …, и как отныне Курильские острова по положению своему будут составлять особый отдел, то для управления оным под ведомством главного правителя колоний учредить контору по примеру существующих контор в Кадьякском, Уналашкинском и других колониальных отдел. Вместе с тем сделано будет распоряжение, чтобы для назидания жителей в христианской вере и исправления церковных треб был каждогодно отправляем на Курильские острова один из подведомственных Компании колониальных священников из ближайшего места, покуда не будет признано нужным иметь на тех островах особую церковь»223.

С 1830 г. Главные правители колоний – сначала П.Е. Чистяков, затем П.Ф. Врангель обсуждали с ГП РАК идею создания постоянного поселения на Симушире. По мнению Чистякова, организация нового поселения в бухте на северной оконечности острова Симушира, кроме надежды на «богатство промыслов тамошнего края», было бы выгодно для организации торговли с айнами, так как «урупское селение наше от прочих обитаемых Курильских островов отделено широким Буссоловым проливом, который простирается на 40 и более миль и по быстром соединению вод обоих морей представляет байдаркам весьма опасную переправу»224. Руководство компании просило в 1830 г. нового Главного правителя П.Ф. Врангеля учредить контору для управления новым отделом колоний на Симушире, «прибавить на Курилы алеут» и активизировать торговые отношения с местными жителями – айнами225. В ноябре 1831 г. П.Ф. Врангель сообщал Ново-Архангельской конторе, что он приступил к учреждению постоянного Курильского отряда, местом расположения которого был избран остров «Семусир». Что касается уже существующего отряда (отдела) на Урупе, то вопрос решался по сообщению Врангеля следующим образом: «Управляющему Курильским отрядом даётся от меня предписание принять в своё заведывание отряд, находящийся ныне под начальством Мыльникова на острове Урупе, и определить на прочих островах Курильской гряды, где почтётся нужным, при одиночках или артелях особых байдарщиков под ответственностию управляющего отделом, а Мыльникова назначаю я письмоводителем к нему». Вновь учреждаемый Курильский отряд должен был «состоять под учётом Ново-Архангельской конторы». Связь с Ново-Архангельской конторой должна была осуществляться через Охотск. Врангель распорядился, чтобы «парусное судно, имеющее быть назначено собственно для Курильского отдела, отвозило ежегодно промыслы в Охотск и получало бы от Охотской конторы годовое снабжение отдела с отчислением к Ново-архангельской конторе…»226.

В 1831 г. на Симушир была отправлена артель под предводительством приказчика Старцева на бриге «Полифем» В том же году по указанию Главного правителя Ф.П. Врангеля начальник урупского отряда А. Мыльников отправил в Броутонову гавань 8-10 байдарок с алеутами, с годовым запасом продуктов. Одновременно Врангель послал предписание в Охотскую контору РАК с предложением отправить для снабжения симуширского селения шхуну «Акция». В 1832 г. Врангель направил на Симушир бот «Уналашка» под командованием прапорщика Д.И. Орлова. На этом судне прибыл новый начальник Курильского отдела Петр Епифанов, который сменил Старцева227.

Последующая переписка ГП РАК с Ф.П. Врангелем свидетельствует, что создание Курильского отдела на Симушире, как подразделения РАК не было организационно оформлена в ближайшие годы. ГП РАК признало нецелесообразным учреждать специальную Курильскую контору. Так, в марте 1833 г. Главное правление писало Ф. П. Врангелю по этому вопросу следующее: «Учреждение конторы Правление Компании находит нужным, будучи в том мнении, что вы прибавите на Курильские острова алеут, и круг промышленности по тем островам распространится, но ежели нельзя прибавить туда алеутов, то при 20 или немного более находящихся теперь в Курилах байдарках и при малочисленности курильцев производства отдела как по части промышленности, так и торговли с курильцами будут так не обширны и малосложны, что с ними легко можно управиться назначенными вами для сего людьми и контору заводить не нужно. Впрочем, конторою ли будет называться местное Курильским отделом управление или иначе, в существе всё равно»228.

Очевидно, к 1833 г. до конца не был решён и вопрос об необходимости селения на Симушире, как центра Курильского отдела, руководил которым в то время Епифанов. Документы РАК сообщали: «Главное правление решилось основать оседлость в Бротоновой гавани, чтобы быть тут главному селению отдела, потому единственно, что оно по всей гряде Курильских островов не знает другой гавани, да, как кажется, и нет её там». При этом отмечалось, что на самом деле «вход в гавань не совсем безопасен, но самая гавань для стоянки судов весьма удобна. Рыбы и прочих для продовольствия средств недостаточно… остров для оседлости имеет большие неудобства, но за неимением лучшего места в случае нужды селение основать тут можно и, вероятно, Епифанов останется на Семусире…»229.

По данным отечественных историков, после 1828 г. на Курильских островах существовали долговременные поселения – на островах Шумшу (в заливе Майроппу или Катаока), Симушир (в бухте Броутона), Северный Чирпой (17-й Курильский остров) и Уруп (в бухте Татвано, или Кобу-ван) 230. На Курильские острова, населенные айнами, а также ительменами, переселившимися с Камчатки (на Шумшу) РАК регулярно с 1828 г. стала завозить алеутов и кадьякских эскимосов, «опытных в бобровых промыслах», их селили на Урупе, Симушире и Шумшу231.

В первой половине 40-х гг. нарастают трудности в деятельности РАК, в том числе и на Курилах. Общие проблемы с поставкой продовольствия, сокращение промыслов, браконьерство иностранных промышленников не давали возможности развивать РАК промыслы и осваивать Курильские острова232. В 1845 г. русских было на Курильских островах всего 7 человек, креолов – 9 человек233. По мнению Н.Н. Болховитинова, «Курильский отдел так и не стал в дальнейшем сколько-нибудь важным источником доходов компании: пушные ресурсы здесь были уже основательно истощены ещё в 18 в., а рассчитывать на развитие торговли с айнами не приходилось из-за их малочисленности и примитивного хозяйства»234.

В начале 40-х гг., когда промысел на Курилах оказался в кризисном состоянии235, промысловую партию перемещают к Камчатке, с Урупа на Шумшу, который, очевидно, в последующие годы и становится наиболее освоенным русскими островом. Несмотря на раннее заселение русскими самого северного острова Курильского архипелага Шумшу, о поселке в бухте Байкова (Майроппу), сведений почти не сохранилось. В.О. Шубин отмечал, что «в период существования Российско-американской компании здесь был процветающий поселок, в котором жили и русские, и алеуты, и айны. Причем последним компания в делах промысла представляла «статус наибольшего благоприятствования»: если алеуты добывали калана, они половину вырученных за его продажу денег отдавали айнскому старшине»236.

В донесении в ГП РАК о переводе промысловой партии с Урупа на Шумшу в связи с сокращением там промыслов в мае 1842 г. Главный правитель А.К. Этолин писал: «Для очевидных польз Компании я нахожу необходимо нужным снять людей наших с острова Урупа хотя лет на пять, дабы дать там совершенный покой морским бобрам и время опять там собираться около того острова, ибо теперь они там почти совсем перевелись. Тамошние алеуты в прошедшем году очень жаловались г-ну капитан-лейтенанту Зарембо, что им на Урупе теперь делать нечего и что они, кроме долгов, ничего не могут себе нажить, а потому убедительно просили, чтобы их перевели куда-нибудь в другое место. Видя и со своей стороны сущую в этом необходимость, я решился в нынешнем году урупскую партию перевести на остров Шумшу для производства промысла около Лопатки». На Урупе было оставлено несколько человек «караулить строения и остающиеся там вещи с строжайшим предписанием отнюдь не ездить около острова и не иметь близко морского берега огней, дабы бобров не пугать дымом, и вообще избегать всё, что может тревожить сего пугливого зверя». Этолин надеялся, что «меры сии… привлекут опять бобров к любимому их острову Урупу»237. В 1845 г. на бриге «Тунгус» подпоручиком А.М. Гавриловым были перевезены алеуты с семействами с Урупа на Шумшу238. Аналогичная ситуация к 1842 г. сложилась и у Симушира. Этолин доносил Главному правлению, «что следовало бы и с острова Симусира ныне вовсе снять партию, ибо и там становятся бобры чрезвычайно редки…»239. В этот период существовала промысловая партия и на Парамушире, до 1842 г. байдарщиком там был Кулишев, на которого жаловались Главному правителю курильцы, после перемещения партии с Урупа вместо Кулишева был назначен «с Урупа прикащик Форсман»240. Позднее Форсман фигурирует, как управляющий на о. Шумшу241.

Однако, места промысла постоянно перемещались, не было районов, которые каждый год давали бы стабильную и достаточную для РАК добычу. Документы конца 40-х гг. свидетельствуют о сокращении промысла на Шумшу и, напротив, его стабильности на Урупе. Так, в 1849 г. РАК вела промысел на островах Курильских - Урупе и Шумшу. Главный правитель М.Д. Тебеньков сообщал, что «урупская промысловая партия алеут, промышляющая морских бобров, поочередно то на острове Урупе, то на острове Черпои, имела в прошлом году в промысле сего зверя успех довольно благоприятный. Напротив партия алеут, находящихся на острове Шумшу, по причине уменьшения в северной части Курильских островов морских бобров не имела желанного успеха»242.

Несмотря на хищнические методы ловли бобров, особенно на первом этапе деятельности РАК243, уже в начале XIX века РАК применялись такие меры по сохранению численности, как ограничение числа добываемых шкур, запреты на промысел к отдельных местах, однако, компания, вводя эти меры, одновременно требовало максимальной доходности колоний244. Во второе двадцатилетие деятельности компании явно обозначилось сокращение промыслов в связи с сокращением поголовья морского зверя. П.Тихменев писал: «Весьма понятно, что постоянное преследование, которому подвергались с такого давнего времени пушные звери всех родов, могло иметь естественным исходом совершенное истребление некоторых из них… Опасения об уничтожении некоторых из пород пушных зверей могли оправдаться скорее всего на морских котах, число которых к началу 30-х гг. делалось менее и менее…»245. В связи с этим, ГП РАК, «согласно представления барона Врангеля246, признало нужным просить его принять за правило в колониях: что промысел котов должен соответствовать в самом строгом смысле настоящему их количеству. И вообще производиться, по возможности, не в ущерб их размножению на будущее время, не смотря ни на какие требования и на все выгоды от их сбыта»247.

Документы свидетельствуют о том, что РАК в этот период предпринимались природоохранные меры, направленные на сохранение поголовья бобров - «запуски» - то есть запреты на промысел различного вида животных на определённых территориях в течение ряда лет; запрещение охотиться на самок морских котов и бобров; запрет использовать огнестрельное оружие во время охраны, чтобы не отпугивать зверя, прекращение выплат за шкурки молодых неполовозрелых животных и т.д.248. В частности, это происходило и в Курильском отделе, особенно в период деятельности Главного правителя А.К. Этолина, в начале 40-х гг.249 Благодаря этим мерам компания смогла добиться того, что за 10 лет (с 1830 по 1840 гг.) добыча калана в её владениях оставалась стабильной. Например, в Курильском отделе, куда была послана дополнительная партия алеутов, промысел в 1844 г. оказался на редкость удачен250.

Несмотря на то, что Курильские острова были в целом описаны в предшествующие десятилетии, в середине 1820-х гг. в связи с усилением интереса к Курилам, РАК несколько раз отправляет туда исследовательские суда251. Однако, Курилы продолжали оставаться загадкой не только для русского общества, но и для служащих РАК, непосредственно работающих в этом районе. В 1830 г. П.Е. Чистяков призывал ГП РАК в коммерческих интересах провести вновь исследование Курильских островов: «По моему нению для извлечения из тех мест пользы от звериннаго промысла, надлежит предпринять наиточнейшее изследование всей Курильской гряды, начиная от Камчатки до Урупа…»252. В подтверждение своих слов Чистяков сообщал Главному правлению информацию, полученную из частного письма к нему помощника начальника Камчатки капитан-лейтенанта П.Ф. Кузмищева от 24 сентября 1829 года: «Я с 29 апреля в небольшой байдаре по делам службы странствовал до шестага Курильского острова (Хаара мокотана)… Всех жителей мужеского пола считается на них 43 человека, которые, можно сказать, кочуют по островам. Только пять семей живут постоянно на первом и втором островах, где вводится ещё рыба, далее её нет. Жители прочих снискивают пропитание от промысла морских зверей. Питаются также выкидными китами, птицами и отчасти произрастениями и даже охотно едят морские поросли, лишь бы они были приправлены жиром. На шестом острове собирают много сараны. Остров сей посещается особенно во время цвета оной. На третий, необитаемый, ездят для промысла сивучей, которых там в известное время года водится очень много. На девятом ловят множество птиц как для пищи, так и для одежды на парки. Красные лисицы есть на всех островах, чернобурые же – с 13-го и далее к югу. Волков много на втором, но медведей на всех островах нет. Бобров я видел сам у шестого острова, а ближе нет. Нерпы водятся по всем островам. Курильцы ещё ленивее и безпечнее камчадал, пристрастны к пьянству и табаку, который истребляют всеми известными способами, даже и женщины. Из Камчатки снабжают курильцев ружьями, винтовками, порохом, свинцом, табаком и прядевом, которое идёт на сети для ловли бобров и птиц. Платье привозят отсюда же, но сами шить его не умеют, а требуют всегда готоваго, не заботясь много о покрое. Живут неопрятно в юртах, имеющих вход с боку. …По малонаселению промыслы на островах незначительны. Впрочем, говорят, бывали годы, в которые вывозилось оттуда зверей на 5 и даже на 7000 руб. по здешним ценам…»253.

Уточнение статуса Курильских островов, «переход их в полное заведование Компании» в 1830 г., поставили и вопрос об их административно-церковной принадлежности. Если ранее в этом отношении они были подведомственны камчатской Большерецкой церкви, то в изменившихся обстоятельствах ГП РАК просило Иркутскую духовную консисторию причислить острова к приходу атхинской Никольской церкви, и обещало, что обеспечит ежегодные поездки атхинского священника для исполнения треб на Курильские острова на попутном колониальном судне «которое на пути в Охотск будет иметь приворот на Атху, на острова же, где живут курильцы, доставит его и оттоле обратно на Атху курильское, находящееся при тамошнем отделе судно»254. П.Ф. Врангель предложил Ахтинской конторе «располагать мореходным судном», которое раз в два года (начиная с 1834) могло бы доставлять на Курилы со священника255.

Атхинская церковь была построена в 1827 г., к её приходу к 1840 г. относились «жители островов Андреяновских, Крысьих, Ближних, Командорских и Курильских». Из 728 христиан, составлявших в 1840 г. Атхинский приход, русских и креолов было 195 и алеутов 378256. На Курильских островах прихожан было - 99 человек курильцев, 104 кадьякца и 9 русских. В 1830-х гг. Главное правление предполагало выстроить церковь на Курильских островах, но «малочисленность тамошнего населения… побудила присоединить их к Ахтинскому приходу, откуда священник приезжал для совершения треб через каждые два года»257.

В декабре 1840 г. указом Святейшего синода территория русской Америки, в том числе и Курильские острова, была из Иркутской епархии выделена в особую епархию, которой подчинены были и камчатские, и охотские церкви. Решение это было принято Синодом по согласовании с Главным правлением РАК258. Епископом Камчатским, Курильским и Алеутским был назначен архимандрит Иннокентий, «бывший перед сим протоиереем и миссионером в российской Северной Америке…»259.

Известно, что в 1839 г. «стараниями отца Иакова» была сооружена и освящена часовня на острове Шумшу «к величайшей радости курильцев», которые, собрав пожертвования в виде бобровых шкур, отправили их в адрес ГП РАК с просьбой прислать на вырученные деньги всё необходимое для убранства часовни260. Отрывочная информация о деятельности священников на Курилах свидетельствует о том, что визиты их на острова являлись событием не ординарным, и были тесно связаны с возможностями отправки в этот район судов РАК. В 1845 г. А.К. Этолин доносил в главное правление РАК, что «вновь рукоположенный здесь для Камчатки священник Илларион Черных посетит нынешняго лета Курилы для исправления там церковных треб…»261. По этому поводу подпоручику А.М. Гаврилову было дано предписание: «Дозвольте священнику исправлять свою обязанность где только представится возможность на посещаемых Вами Курильских островах, без малейшей, однако ж, через то задержки брига…»262.

После событий на Курильских островах, связанных с секретной экспедицией Хвостова и Давыдова изменилось отношение сёгуната к планам освоения Курильских островов. Административный центр Итурупа переместился из Сяна в более южный Хурэбэцу. Закрылись тони на о. Шикотан, а его население (25 домов и 122 человека) переселилось тогда в с. Ханасаки на Нэмуро263. Остров Шикотан стал безлюдным, его посещали только сезонные работники в сопровождении охраны. С 1810 г. прекратилось и непосредственное управление сёгунатом тонями на о. Итуруп, они были переданы Такадая как подрядчику. С 1813 г. таким же образом сёгунат передал подрядчикам (купцам Мацумаэ и Хакодатэ) с помощью аукционов все тони на Курильских островах, находившиеся в его непосредственном управлении с 1799 г.264

После освобождения В.М. Головнина были ликвидированы гарнизоны на Курильских островах «под предлогом финансовой тяжести для кланов Нанбу и Цугару», их переместили в Мацумаэ и Хакодате265. В 1821 г. сёгунат отказался от непосредственного управления Эдзо и полностью вернул его клану Мацумаэ. При этом клан Мацумаэ обязывался по-прежнему охранять границы. По данным на 1844 г. на Курильских островах японские пограничные укрепления находились в двух местах: на острове Кунашир – в Томари и на острове Итуруп – в Хурэбэцу. На Кунашире охрана состояла из 65 человек, имелись пушки в 3-х местах. На Итурупе охрана насчитывала 104 человека, пушки также были расположены в 3-х местах. Расходы на содержание охраны, а они оказывались весьма обременительными, возлагались на подрядчиков, эксплуатирующих тони. При этом доходность рыбного промысла на Курилах постепенно снижалась, уменьшалось и число коренных жителей, что затрудняло ведение дел на островах подрядчикам. Это отражалось в снижении аукционных расценок нам подряды. Например, тони Кунашира были проданы в 1812 г. с аукциона купцу из Мацумаэ по имени Тобэй Ионэя за 2 355 рио266 в год, но в виду дороговизны этого аукциона он потерпел убытки, после чего подрядчики менялись ежегодно. В 1820 г. аукционная цена была снижена до 1000 рио в год, но из-за продолжительного неулова с 1837 по 1842 г. сумма убытков подрядчиков достигла 40 тысяч рио. В 1853 г. пришлось снизить аукционную цену до 500 рио. Численность аборигенного населения на Кунашире снизилось в это время с 347 человек в 1822 г. до 99267.

Аналогичное положение наблюдалось на острове Итуруп. В период деятельности Такадая, он получил его в подряд за 2 000 рио в год. Но из-за многолетних неуловов пришлось снизить цену до 1 000 рио. После смерти Такадая в 1831 г. невыгодность эксплуатации острова была настолько очевидной, что клану Мацумаэ пришлось прибегнуть к полу-принудительному назначению подрядчиков. С 1842 г. подрядчиками были Риньемон Дате и Накадзо Сухара. Айнское население, проживающее на Итурупе уменьшилось со 195 домов и 1 118 человек в начале века до 89 домов и 498 человек в 1856 г.

Клан Мацумаэ не смог сохранить Курильские острова в том положении, в каком он получил их от сёгуната. Тем более, клан Мацумаэ не мог обеспечить дальнейшее распространение японского влияния на Курильские острова, лежавшие к северу от Итурупа268.

Таким образом, к середине XIX века наиболее активные попытки освоения Курильских островов с целью промысла морского зверя относятся к деятельности РАК. Со стороны Японии в этот период предпринимается зачастую не выгодное, вялотекущее использований подрядчиками рыболовных промыслов на Южных Курильских островах.

8. Контакты России с Японией на Курильских островах в 30-х - 40-х гг. XIX в.

Несмотря на затишье в русско-японских отношениях и очень осторожное отношение к этому вопросу, надежда на открытие торговых отношений с Японией при посредничестве РАК не оставляла русское правительство. В 1835 г. правительство дало указание РАК отправить из Охотска на Итуруп, откуда они могли добраться на родину, трёх японцев, потерпевших кораблекрушение у берегов русских владений. Компании предписывалось «с японцами во время переезда обходиться как можно ласковее и при отправлении снабдить их всем нужным; …высадить их там, где пожелают; если же по каким-либо обстоятельствам сие найдено будет невозможным, то – на ближайший остров, где удобнее; …начальнику судна не входить в официальные сношения с властями японскими, но в разговорах с возвращаемыми японцами, а также, если представится случай видеться с начальником или жителями того места, где они будут высажены, стараться внушить им, что мы по правилам доброго соседства поспешили возвратить им людей их, что сие доказывает дружеское наше к ним расположение и что если и впредь соотечественники их приедут к нашим колониям, то будут принимаемы всегда самым благосклонным образом; 5) при всех разговорах и расспросах поступать с крайнею осторожностью и избегать всего, что могло бы навлечь подозрение японцев»269. Бот РАК «Уналашка» под командованием подпоручика Д.И. Орлова должен был их доставить на Хоккайдо. 30 сентября 1836 г. Орлов доносил ГП РАК из Охотска, что ему не без труда удалось выполнить поставленную перед ним задачу, так как враждебно настроенные к русским японцы обстреляли судно со своих укреплений. Поэтому Орлов был вынужден высадить спасённых в гавани Урбитчь (Фурубецу) на западном побережье Итурупа. На обратном пути Орлов собрал промыслы с Курильских островов, принадлежавших русским и привёз их в Охотск270.

Документы 1830-х гг. периода свидетельствуют и об опасениях РАК относительно Японии. Так, факты появления японских судов в пределах подвластных России Курильских островов, весьма немногочисленные, вызывали серьёзное беспокойство РАК. В донесении Главного правителя И.А. Купреянова в ГП РАК в мае 1838 г. были перечислены внушающие опасения случаи появления в июле 1835 г. близ острова Симушира неизвестной байдары и в 1836 гг. и японского судна, стоявшего трое суток на якоре у южной оконечности острова. В связи с этим Купреянов подтвердил запрещение русским жителям островов вступать в какие – либо сношения с японскими или другими иностранными судами: «По сему обстоятельству строго подтверждено мною Епифанову (начальник Курильского отдела - Н.П.) прежнее предписание колониального начальства отнюдь ни под каким видом не входить в сношения с японскими или какими-либо другими иностранными судами, если же никоим образом сего избегнуть нельзя, то оказывать им всевозможные ласки, не входя, однако ж, ни в какие торговые связи, но и, со своей стороны, быть всегда в таком положении, чтобы они не могли вредить ни людям нашим, ни заселению»271. Такая политика «изоляции» регионального масштаба, проводимая РАК после ряда неудачных попыток установить отношения с Японией, была связана в первую очередь со слабостью российского присутствия здесь и невозможностью в случае нападения оказать сопротивление неприятелю.

Новый всплеск интереса России к вопросу об установлении торговых и дипломатических отношений с Японией в начале 1840-х гг. был связан с активизации деятельности Англии, США и Франции в Северо-Западной части Тихого океана. С идеей снаряжения новой экспедиции в Японию и Китай выступил в 1843 г. вице-адмирал Е.В. Путятин. Однако, по ряду аргументов, в частности - опасение недовольства со стороны Англии, бесперспективность решения вопроса о торговле с Японией заставили монарха отложить реализацию идеи Путятина. В 1844 г. с подобным предложением об установлении отношений с Японией выступил И.Ф. Крузенштерн. Однако, в ответ император подтвердил своё решение по проекту Путятина272. Российско-американская компания в этот период сама предпринимает шаги в направлении установления добрососедских отношений с Японией.

В 1841 г. русское правительство поручило РАК отправить на Итуруп, соблюдая правила 1835 г., шесть японцев, которые были спасены американским китоловным судном и доставлены в Петропавловск. Накануне этой экспедиции Гаврилов получил рекомендации от А.К. Этолина. Главный правитель рекомендовал Гаврилову: «Рекомендую Вам… направить плавание Ваше прямо к японским берегам …или, смотря по удобности ветра и благоприятных обстоятельствах, к острову Итурупу, в бухту Сано, к селению Урбичь… Причем предписываю Вам ни в том, ни в другом месте отнюдь не приближаться к берегу, а держаться в совершенно безопасном расстоянии вне пушечного выстрела, дабы не подвергнуть судна и людей какой-либо опасности от неприязненных действий тамошних жителей японцев… Буде при высадке японцев или вообще у японских берегов случится, что кто-либо из тамошних жителей пожелает иметь с Вами сообщение, то примите их ласково и дружелюбно, не входя… с ними ни в какие официальные отношения, как и предписывается в Правилах, а по возможности объясните им, что посещение наше их границ есть благое намерение возвратить соотечественников их, потерпевших кораблекрушение, что мы делаем без всяких видов, а единственно из благорасположения к японцам, как к ближайшим нашим соседям. При сем нужным считаю, однако ж, поставить Вам на вид наблюдать крайнюю осторожность, дабы не подвергнуть вверенный Вам бриг и людей какой-либо опасности от коварных замыслов японцев». Кроме основной цели, Гаврилову было ещё дано задание «по пути оттуда к острову Урупу осмотреть NO-вую сторону Итурупа: не водятся ли там морские бобры?»273.

В июне 1843 г. прапорщик А.М. Гаврилов на бриге «Промысел» достиг Итурупа с целью всадить японцев на острове274. Это посещение Гавриловым Итурупа оказалось весьма успешным, он установил дружеские отношения с японским чиновником (Кувайос Асангаро, с Итурупа, из селения Квай-то-май), который проникся искренними дружескими чувствами и благодарностью к А.М. Гаврилову за то, что тот привёз японцев, потерпевших кораблекрушение на родину: «Он сказал, что теперь, если русские суда придут на Итуруп, Матсмай или на Ниппон, то стрелять в них не будут, а доставят всё нужное»275. Это обещание породило надежды на установление торговых отношений с Японией. РАК вошла с представлением в министерство иностранных дел об отмене постановления, запрещающего компанейским судам приближаться к японскому берегу, решено было вновь отправить Гаврилова на Итуруп, чтобы закрепить достигнутое. Планировалось поручить «прапорщику Гаврилову зайти при удобном случае на о-в Итуруп и передать начальству тамошнего японского селения за подписью директоров Компании грамоту, в которой будет заключаться …просьба о назначении пунктов и селений, к которым наши суда могут приставать на тех островах». На проведение этого «эксперимента» 5 февраля 1844 г. последовало высочайшее соизволение276.

Начальнику Охотской конторы капитан-лейтенанту В.С. Завойко для переговоров с японцами был присвоен титул начальника Охотской торговой пограничной фактории, от его имени весной 1844 г. была написана грамота начальнику острова Итуруп. В грамоте В.С. Завойко просил «дать …письменный ответ о том, в каких именно местах и к каким селениям могут суда наши заходить для получения воды, дров и провизии, когда бы случилось, что наше судно будет иметь нужду в пособии, ибо от наших владений в Америке до наших владений на Охотском берегу море обширное и бурное и потому для наших судов было бы полезно иметь какое-нибудь безопасное пристанище у японских берегов с хорошею гаванью. Если вы не можете дать мне ответ на это теперь, то объявите начальнику сего русского судна торговой компании к какому селению заходить ему в будущем году для получения ответа на сие моё письмо…»277. В мае 1845 г. Этолин составил предписание командиру брига «Тунгус» А.М. Гаврилову о плавании в Японию для передачи грамоты начальнику острова Итуруп и установлении контактов с японцами: «…Прибыв к острову Итурупу к селению Квай-то-май, имейте вручить тамошнему главному японскому начальнику грамоту от начальника Охотской фактории… Главное правление Компании ожидает от Вас, что Вы употребите ту внимательность и осторожность, каких можно ожидать от опытного и предусмотрительного морского офицера, и вместе с тем просит Вас постараться ласковым обращением поддержать и более развить то расположение к нам японцев, которое обнаружилось при первом Вашем посещении острова Итурупа. Старайтесь подарками мелочных вещей: кусков сафьяна и сукна, рюмок, стаканов и т.д. возбудить в японцах желание к ближайшему знакомству с русскими и к производству с ними торговли…»278. Однако, и этим планам не суждено было сбыться. В августе 1845 г. побывавший на Итурупе Гаврилов докладывал ГП РАК о том, что Кувайсо Асангаро умер, а другие японцы отказались вступать контакт279.

Конечно, нельзя было всерьёз воспринимать добрые личные отношения между русскими и японцами на отдалённом о центральных правительств острове, как повод к изменению государственной политики. Не случайно в 1850 г. министр иностранных дел Л.Г. Сенявин в письме председателю ГП РАК В.Г. Политковскому отмечал, что вся причина неудач предыдущих попыток переговоров с Японией заключается в том, что «подобные объяснения происходили с низшими властями незначительных островов в Японии»280. Как справедливо заметил японский историк Такакура Синичиро, к концу первой половины XIX века «сцена для переговоров между Россией и Японией уже перешла в другие места от Курильских островов», имея в виду, что решение вопроса о взаимоотношениях государств было перенесено на высший государственный уровень281.

9. Курильские острова в международных отношениях в третьей четверти XIX в. Симодский (1855 г.) и Санкт-Петербургский (1875 г.) договоры между Россией и Японией.

В середине XIX в. международная обстановка на Тихом океане существенно изменилась. Борьба Англии, Франции и США за господство в Китае и Японии, их стремление обосноваться на Курильских островах, на Сахалине и в устье Амура угрожали безопасности русского Дальнего Востока и развитию торговли и мореходства России на Тихом океане282. Активное продвижение России на Дальнем Востоке в середине XIX века и утверждение её позиций в Приамурье, Приморье и на Сахалине и Курильских островах является в значительной степени оборонительным, спровоцированным растущим присутствием Англии и США в Северо-Восточной Азии, являющимся реакцией на усиление вмешательства Англии и Франции в дела этого региона в период Крымской войны 1853-1856 гг.

Русское правительство решило принять меры к укреплению позиций России на Тихом океане, в частности, добиться открытия портов Китая и Японии. В 1852 г. в печати появились сообщения о предстоящих американских экспедициях в Японию под командованием К. Рингольда и М. Перри283. В апреле 1852 г. был учреждён Особый комитет для обсуждения основных вопросов политики России на Дальнем Востоке. Министерство иностранных дел представило в Особый комитет «Записку по японским делам», в которой сообщалось о готовящейся в США экспедиции, призванной открыть Японию силой, описывались бывшие ранее неудачные попытки России наладить отношения с Японией. Министерство просило Особый комитет обсудить меры, какие правительство «могло бы принять, дабы обеспечить для нашей торговли в будущем и некоторые выгоды, которых американцы, без сомнения, теперь достигнут, принудив японцев к разным в пользу их уступкам и к предоставлению им разных торговых преимуществ»284. В мае 1852 г., Особый комитет решил рекомендовать правительству ввиду угрозы со стороны западных держав владениям России в северо-западной части Тихого океана в кругосветное плавание направить русскую экспедицию во главе с вице-адмиралом Е.В. Путятиным. В этот же период (июнь 1852 г.) ГП РАК, обеспокоенное усилением активности иностранных судов у берегов русских владений, команды которых занимались хищническим ловом китов, контрабандной торговлей с местными жителями, забирали пушнину в обмен на спиртные напитки, запрещённые к продаже, просил правительство принять меры для пресечения таких действий285.

В 1852 г. в кругосветное плавание была отправлена экспедиция во главе с Е.В. Путятиным, которая должна была установить дипломатические и торговые отношения с Японией и договориться о территориальном разграничении в районе Сахалина и Курил. 23 августа 1852 г. Министерство иностранных дел в инструкции Путятину дало подробные указания относительно задач экспедиции методов ведения переговоров. Отмечалось, что посылка американской экспедиции побудила русское правительство возобновить попытки открыть японские порты и использовать близость их к России для вывоза из Японии продовольствия в колонии Компании и на Камчатку в обмен на товары, необходимые японцам, «дабы не лишиться тех выгод, которые, без сомнения, приобретут теперь американцы, а может быть, и другие морские державы»286.

Со времени возвращения из плена В.М. Головнина идея провести государственную границу с Японией между островами Уруп и Итуруп приобрела общепринятый характер, что нашло отражение и в адресованной Е.В. Путятину «дополнительной инструкции», подписанной Николаем I 23 февраля 1853 г. В ней Россией подтверждалась установленная де-факто граница и содержались следующие указания, касающиеся урегулирования русско-японского разграничения на Курилах: «Из островов Курильских, южнейший, России принадлежащий, есть остров Уруп, которым мы и могли бы ограничиться, назначив его последним пунктом российских владений, так, чтобы с нашей стороны южная оконечность сего острова, (как ныне оно, в сущности, есть) была границею с Японией, что с японской стороны считалась северная оконечность Итурупа… И вы можете объяснить им, что остров Уруп считается границей наших владений в Курильских островах» 287. Очевидно, вопрос о территориальном разграничении в это время не был для России основным. Россия воспользовалась этим обстоятельством чтобы побудить японское правительство пойти на переговоры, от которых иначе, оно могло бы отказаться, ссылаясь на политику самоизоляции288. Русская эскадра прибыла в Нагасаки 10 августа 1853 г. Пользуясь правом самостоятельно принимать решения в отношении содержания договора в «зависимости от обстоятельств», Е.В. Путятин 6 ноября 1853 г. направил из Нагасаки собственное послание правительству Японии с предложениями по пограничному размежеванию между двумя странами. В послании он отмечал, что «неопределённость границ между Россией и Японией подала повод к сомнению касательно острова Итурупа. Гряда Курильских островов, лежащая к северу от Японии издавна принадлежала России и находилась в полном её владении. К этой гряде принадлежит и остров Итуруп, заселённый Курильцами и отчасти Японцами. Но и русские промышленники в давние времена имели поселение на сем острове: из этого возникает вопрос, кому владеть им, Русским или Японцам» 289. Суть его предложений сводилась к следующему: на Курилах границу провести между Кунаширом и Итурупом, оставив за Россией Итуруп и на Сахалине провести границу по проливу Лаперуза, оставив Сахалин за Россией290. Вероятно, Итуруп с самого начала переговоров разыгрывался Е.В. Путятиным, как вариант дальнейшей уступки в обмен на торговый договор, в этом смысле можно рассматривать действия Путятина, как эффективный ход в дипломатической борьбе – выдвижение контрпретензий, если японцы станут претендовать на о. Уруп291.

Заключительный этап переговоров совпал с разгаром Крымской войны, отголоски которой достигли и Дальнего Востока, миссия Путятина, потерявшая в результате цунами свои фрегат «Диана» находилась под постоянной угрозой нападения английских и французских военных кораблей. В декабре 1854 г. начались переговоры между посольством Путятина и делегацией сёгунского правительства по вопросу о заключении договора. Японская сторона, заявила, что Итуруп, Кунашир и другие острова в этой части должны принадлежать Японии (наряду с Южным Сахалином до 50 гр.) исходя из того, что айны являются японскими подданными, независимо от того, объявили ли они о своей государственной принадлежности России или Японии или оставались лицами, не имеющими своей государственности292. Первый в истории договор между Россией и Японией «Трактат о торговле и границах» был подписан 26 января (7 февраля) 1855 г. в Симода293. По договору устанавливались дипломатические и торговые отношения и определялись границы. Произошло территориальное размежевание на Курилах – граница между двумя государствами устанавливалась по проливу Фриза, статья II трактата гласила: «Отныне границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итурупом и Урупом. Весь остров Итуруп принадлежит Японии, а весь остров Уруп и прочие Курильские острова к северу, составляют владение России. Что касается Карафуто (Сахалина), то он остаётся неразделённым между Россией и Японией, как было до сего времени»294.

Опасения РАК и русского правительства относительно безопасности русских колоний на Тихом океане в период Крымской войны оказались не напрасными. Английские и французские силы предприняли ряд военных акций против России на Дальнем Востоке: в августе 1854 г. произошла высадка десанта в Петропавловске, в июне 1855 г. – бомбардировка Петропавловска, в сентябре 1855 г. – уничтожение фактории РАК на Урупе295. Попытка РАК обезопасить свои колонии в период Крымской войны посредством заключённого в марте 1854 г. соглашения о взаимном нейтралитете РАК и Компании Гудзонова залива (КГЗ), утверждённого затем правительствами России и Великобритании, в целом оказалась успешной, но не спасла от уничтожения русскую факторию на Урупе, так как нейтралитет не распространялся на фактории Российско-американской компании на азиатском побережье Тихого океана296. Однако, документы РАК свидетельствуют, что компания считала, что нейтралитет распространяется и на островные территории. Как следует из письма ГП РАК (декабрь 1854 г.), руководство РАК считало, что конвенция не распространяется только на суда, находящиеся в открытом море: «Эта конвенция заключена… вследствие взаимных сношений дирекций обеих компаний между собою и с обоюдного разрешения обоих правительство, и право нейтральности касается только владений, то есть берегов, заселений и гаваней, но не распространяется на суда, находящиеся в открытом море, которые должны почитаться законными призами….»297. Аналогичные утверждения о нейтральности островов содержатся и в более поздних документах РАК298.

Д. Стефан с иронией писал о том, что «острову Уруп выпала судьба сыграть забавную роль в триумфальном спектакле союзных сил». Захват Урупа был предусмотрен стратегическим планом британского главнокомандующего Китайской эскадрой, контр-адмирала Джеймса Стирлинга. Этот план предусматривал захват русского поселения и использование острова в качестве топливной базы кораблей союзников, действующих у берегов Северо-Восточной Азии. 2 сентября 1855 г. английский фрегат «Пик» («Pique») и французский «Сибилл» («Sibylle») под командованием соответственно Фредерика Николсона и Симонэ де Мэзоннёв обстреляли это маленькое поселение из корабельных орудий299. После этого с фрегатов был высажен десант, который без труда захватил поселение. Здесь находилось несколько алеутов, часть из которых бежала в горы, испугавшись артиллерийского огня, а другие укрылись в своих полуземлянках. В это время управляющий на Урупе Говоров находился на северной стороне острова вместе с писарем, якутом и 12 алеутами. Услышав пушечную стрельбу, они поспешили к фактории и были захвачены в плен. Трое суток шлюпки с английскими и французскими матросами осматривали берега Урупа, стремясь обнаружить русских. По словам Д. Стэфана, «полное отсутствие на Урупе русского неприятеля нисколько не омрачило сладость победы. На волнующей церемонии 2 сентября Уруп был торжественно переименован в «Союзный остров» в знак взаимного уважения. Мэзоннев провозгласил совместное владение островом, воздвигнув на куче лавы флаги обеих стран. Вдохновлённый окрестной погодой, Николсон объявил, что отныне Курильская гряда будет именоваться «Туманным архипелагом» 300. Доски с объявлениями о занятии острова на английском и французском языках были прибиты к одному из домов301. На четвёртый день, забрав всю имеющуюся в поселении пушнину, бумаги и вещи управляющего, английские и французские моряки сожгли селение, а троих служащих РАК (Говорова, Миловидова и Избекова) увезли в качестве пленных.

Информацию о событиях на Урупе Главный правитель Русской Америки С.В. Воеводский получил из калифорнийских газет. Он писал в октябре 1856 г. в ГП РАК: «Имея в виду условие о нейтральности наших колоний, я не мог дать веры подобным американским известиям». Однако, посланный им летом 1856 г. на Уруп, шкипер Павлов на барке «Сайни», подтвердил информацию. Воеводский писал: «Из рапорта его, а также особой записки, составленной им из рассказов оставшихся на Урупе алеут, …я узнал, что строения на Урупе сожжены, промысла и всё годное увезено, а бывший управляющий на острове Уруп Говоров и находившиеся там на службе креол Миловидов и якут Избеков взяты в плен и где находятся неизвестно302. К восстановлению поселения на Урупе РАК смогла приступить только летом 1857 г., послав туда корабль с новым управляющим и группой атхинских алеутов. На этом же судне для построек были посланы брёвна, доски и разобранный деревянный склад. Поселение там было восстановлено, а весной 1859 г. ещё один корабль доставил на Уруп аналогичный груз303.

В 1856-1857 гг. русское правительство пыталось отыскать людей, взятых в плен на Итурупе. В мае 1856 г. в посольство России в Париже был доставлен французским правительством ящик, в котором оказались «бумаги и книги, составляющие архив, находящийся на острове Уруп» и захваченный при нападении нас остров. По сообщению французского МИДа, людей в плену у них не было304. Параллельно поисками занималась и РАК – в начале 1857 г. в письме ГП РАК директорам КГЗ, пытаясь найти пленных, РАК обещала, не допустить «до всякого официального разбирательства причин, по коим означенные суда сделали нападение на беззащитный и мирный остров, признанный в составе наших колоний английским правительством нейтральным», если будет сообщено «куда отвезены и где ныне находятся взятые на острове Урупе в плен Говоров, Миловидов и Избек»305. 8 апреля 1857 г. из дирекции КГЗ сообщили, что до письма ГП РАК они не знали о нападении на Уруп и напоминали, что нейтралитет ограничивался северо-западными берегами Америки и не распространялся на Курильские острова. Ф. Николсон, капитан фрегата «Пик», доносил в английское адмиралтейство, что английские и французские корабли завладели поселением Явано на Урупе 2 сентября 1855 г. без единого выстрела, сожгли несколько амбаров, но в плен никого не брали и враждебных действий не производили. КГЗ он подтвердил, что никто в плен взят не был. Получив свидетельство, что ни английские, ни французские корабли не брали пленных с Урупа и показания алеут опровергаются, ГП РАК поручило С.В. Воеводскому предпринять собственное расследование и выяснить, куда делись Говоров, Миловидов и Избеков. Воеводский приказал управляющему Урупом расспрашивать алеут и сличать их рассказы, чтобы выяснить, «нет ли каких-либо следов до открытия их участи», однако ничего выяснить не удалось306.

В эти годы в правительственных кругах шло обсуждение вопроса о возможной продаже США северо-американских владений России. Относительно судьбы Курильских островов в правительстве предполагали, что «уступка ограничится одними землями, в Северной Америке находящимися, со всем принадлежащим в них Компании имуществом, кроме ея судов. Алеутские и Курильские острова могли бы остаться во владении России… 5. Северо-Американской компании (РАК – Н.П.) можно предоставить Алеутские и Курильские острова, если это сообразно видам правительства и на тех условиях, которые оно признает полезным» 307.

В декабре 1866 г. российское правительство пришло к окончательному решению продать свои американские колонии Соединённым Штатам и 30 марта 1867 г. был подписан договор о передаче Русской Америки США308. РАК прекратила свою деятельность на Курилах в начале 1868 г. В связи с этим в период с 1868 г. и до 1875 гг. российские Курильские острова впервые оказались в непосредственном управлении Российского государства.

Дальнейшие попытки разграничения на Сахалине, предпринимавшиеся в ходе переговоров с Японией, в 1859, 1862 и 1867 гг. привели к подписанию 18 марта 1867 г. в Петербурге временного соглашения о совместном владении островом Сахалин, оно состояло из двух частей – российских и японских предложений. Предусматривалось, в частности, в соответствии с предложением России установление границы по проливу Лаперуза, сохранение за Японией принадлежащих ей промыслов на южном Сахалине и передачу Японии острова Уруп с прилегающими островами Чирпой, Брат Чирпоев и Броутон. Во второй части сообщалось, что японские уполномоченные отклонили все русские предложения, кроме четвёртого, предполагающего установление временных правил для русских и японцев на Сахалине ввиду невозможности прийти к соглашению309. Конвенция 1867 г. не решила проблему демаркации границы.

Правительство Японии приняло окончательное решение об обмене Курильских островов на Сахалин в марте 1874 г., кабинетом министров была разработана инструкция, по которой полномочный посланник Японии в России Такэзаки Эномото должен был добиться от России согласия отдать за Южный Сахалин все Курильские острова от Урупа до Камчатки, а также пойти на другие уступки. 10 июня 1874 г. начались очередные переговоры в Санкт-Петербурге. Российская сторона при обсуждении проекта соглашения настаивала на уступке Японии Курильских островов, кроме Парамушира, Шумшу и Алаида, которые должны остаться русскими. Предлагая такой вариант, Россия имела главной целью сохранить судоходный 4-й пролив310. Японский уполномоченный Т. Эномото настаивал на уступке Японии всех Курильских островов. В результате обсуждения этого вопроса в правительственных кругах России, была высказана точка зрения – управляющим министерством финансов М.Х. Рейтерном: «Ввиду малой пользы, которую Россия извлекла доселе из Курильских островов, и тех затруднений, с которыми сопряжено снабжение продовольствием населения этих островов, несмотря на его малозначительность, и я, со своей стороны, признаю, что для нас гораздо выгоднее обменять эти острова на южную часть Сахалина» 311.

Министерство иностранных дел Российской империи вручило Т. Эномото справку, в которой перечислялись 18 больших Курильских островов до Итурупа, отмечалось их географическое положение и площадь в 7128 кв. вёрст или 1782 морские мили. Для сопоставления указывалась площадь южного Сахалина в 177 кв. вёрст или 422,8 морских миль. В справке давалось также описание отдельных островов, изобилующих рыбой и животными, подчёркивалось, что бобровый промысел составляет основную часть дохода. Отмечались места, пригодные для занятий скотоводством и земледелием, для устройства пристаней. Указывалось на то, что минеральные ресурсы Курил ещё не изучены, но на побережье Парамушира найдены выброшенные морским прибоем раковины с голубым жемчугом; что большинство островов не заселены и туда приезжают лишь промышленники для занятия охотой и рыболовством312.

25 апреля 1875 г. в Санкт-Петербурге был подписан трактат об обмене Сахалина на Курильские острова. Статья 2 Трактата гласила: «Взамен уступки России прав на остров Сахалин… Его Величество Император Всероссийский…, уступает Его Величеству Императору Японскому группу островов, называемых Курильскими, которыми Он ныне владеет... Эта группа заключает в себе нижеозначенные восемнадцать островов, а именно: 1) Шумшу, 2) Алаид, 3) Парамушир, 4) Маканруши, 5) Онекотан, 6) Харимкотан, 7) Экарма, 8) Шиашкотан, 9) Мусир, 10) Райкоке, 11) Матуа, 12) Растуа, 13) островки Среднева и Ушисир, 14) Кетой, 15) Симусир, 16) Бротон, 17) островки Черпой и Брат Черпоев и 18) Уруп, так что пограничная черта между Империями Российскою и Японскою в этих водах будет проходить через пролив, находящий ся между мысом Лопаткою полуострова Камчатки и островом Шумшу»313. Движимое и недвижимое имущество, находящееся на указанных территориях подвергалось описи и оценке со стороны комиссии, после чего проводился взаимный расчёт. В соответствии с 5-й статьёй договора русские и японцы могли «вернуться в своё отечество или остаться на уступаемых территориях». За ними сохранялось право собственности на принадлежащее им имущество, свобода занятия промыслами и вероисповедания на одинаковых правах с местными жителями, но они должны были подчиняться законам той страны, к которой перешла территория. Коренным жителям Курильских островов, желающим остаться русскими подданными предоставлено было право переселиться в течение трёх лет на русскую территорию с оказанием им в том содействия со стороны русского правительства. Однако, переселение пожелавших остаться в российском подданстве в последующем было организовано с большим трудом и только под давлением японской стороны314.

Таким образом, демаркация границы, предпринятая на Курилах по договору 1855 г. формально зафиксировала сложившуюся здесь ситуацию задолго до подписания договора. Причинами, побудившими Россию отказаться от российских Курильских островов в 1875 г. современные исследователи называют: смещение акцентов дальневосточной политики России с 1858 г. в сторону Приамурья, в связи с чем, в 1867 г. была продана Аляска и прекратила свою деятельность РАК, которая занималась освоением Курильских островов; географическая отдалённость Курил, в связи с этим, их абсолютная незащищённость от военного вторжения; материальные ресурсы Сахалина были значительно больше ресурсов Курил315. Россия не смогла отстоять на Курилах свои экономические и геополитические интересы, обеспечить там свои стратегические задачи.

10. Освоение Курильских островов Россией и Японией в 1850-е - 1875 гг.

В 1851 г. Камчатское Приморское управление в составе генерал-губернаторства получило статус Камчатской области (центром её стал Петропавловск-Камчатский). Власть военного губернатора Камчатки распространялась и на Курильские острова. В 1856 г. в составе Восточной Сибири была образована Приморской область (центром которой стал основанный в 1850 г. Николаевский-на-Амуре пост), в её состав вошла Камчатскую область и, соответственно - Курильские острова. До весны 1868 г. функцию административного управления территориями, на которые распространялась её деятельность, в том числе и Курильскими островами, выполняла РАК.

К 1859 г. в перечне важнейших селений в колониях РАК по Курильскому отделу значилось: на северо-восточной стороне острова Шумшу и других – 55 мужчин и 58 женщин, всего – 113 человек; на восточной стороне острова Уруп и других – 65 мужчин и 36 женщин, всего – 101 человек. В состав указанного населения Курильских островов были включены кадьякские алеуты, креолы316 и русские, при этом отмечалось, что «курильцы только приписаны к сим селениям, а живут рассеяно по всем островам за недостатком снискивать пропитание в одном месте даже для двух-трёх семейств». Видимо, в связи с этим подсчёт количества айнов был невозможен317. Количество русских, проживавших на Курильских островах было совсем незначительным. В ведомости о штатном составе персонала компании, составленной на 1 января 1861 г. указано, что из общего числа «работных» людей компании русских мужчин и креолов было, соответственно, на Курилах – 9 и 96318.

При продаже Россией Аляски США за Российско-Американской компанией в 1866 г. числилось «по приблизительному учёту» всего 34 населённых пункта. В частности упоминалось, что в Курильском отделе поселения были на островах Шумшу и Симушир319. После ликвидации РАК в 1867 г. почти все русские выехали с Курильских островов, а алеуты остались и продолжали вести промысел. Петропавловский купец П.Г. Лемашевский получил в 1869 г. разрешение перевезти 27 алеутов с Урупа в гавань Буссе на Сахалине. Однако, алеуты почти сразу попросили вернуть их на прежнее место жительства и в июне 1870 г. на бриге «Ольга» они были перевезены на Уруп и Симушир320.

Последние упоминание о небольшом поселке на восточном берегу бухты Броутона на Симушире, в устье ручья, состоявшем из 13 домов с числом жителей 57 человек, относится к 70-м годам XIX в. Жители поселка занимались преимущественно морским зверобойным промыслом. В тоже время у них были домашние животные: овцы, коровы; имели они и небольшие огороды, где выращивали овощи321.

Совсем мало сведений о жизни посёлка на Шумшу. В 1854 г. в селении на Шумшу, находящемся «…у речки в вершине бухты», имелась часовня, товарный пакгауза, две жилых избы и несколько землянок. Управлял селением уже упоминавшийся Форсман, который к тому времени прожил на Шумшу 13 лет, он занимал одну избу, в другой жил «так называемый компанейский служитель», в землянках размещались «писарь из креолов, четыре алеута и четыре курильца, большею частью женатые». Римский Корсаков, оставивший описание этого селения, отмечал, что «избы, церковь и пакгауз привезены из Ситки… Церковь изобильно снабжена утварью и может поместить до 50 человек. Священника в ту пору не было, и Форсман по воскресеньям сам читал молитвы прихожанам. Пакгауз снабжен в изобилии всеми предметами, нужными для промышленников и курильцев: тут для них готовая одежда, обувь, белье, топоры, иглы, нитки и даже чай, сахар, серьги, кольца и т.д. Все это доставляется на компанейских судах, ежегодно сюда приходящих для промысла. На них же привозится и провиант… В лощине, на речке очень порядочные огороды. Жаль только, что лето вообще здесь холодно и овощи не доходят до полного возраста. Есть и коровы, козы, хотя в малом числе, потому что мало хорошей травы. Алеуты и служащие компании курильцы хорошо одеты, на вид здоровы и хорошо содержатся… Все пропитание селения после хлеба зависит главнейше от рыбы, преимущественно лососьей породы… Курильцам и алеутам, кроме того, немало поживы от нерпы, сивуча и выбрасываемых на берег китов, ободранных китобоями»322.

После Симодского договора 1855 г. южные острова Курильской гряды отошли Японии, но эти события не повлияли на судьбу поселений на Урупе, Симушире и Шумшу. В период деятельности Главного правителя И.В. Фуругельма т.е. с 1859 по 1863 г. на Курильских же островах добывалось средним числом до 300 и не редко 500 морских бобров323.

После продажи США российских северо-американских колоний была (конвенция подписана 3 мая 1867 г.)324, весной 1868 г. ГП РАК известило Министерство финансов, что с прекращением деятельности Компании в Америке должна прекратиться и её деятельность на Курильских островах, было сделано распоряжение, чтобы все находящиеся на этих островах служащие и имущество Компании были вывезены в навигацию 1868 г. 325.

В апреле 1868 г, в связи с предстоящей эвакуацией РАК с Курильских и Командорских островов, Министерство внутренних дел поставило перед генерал-губернатором Восточной Сибири вопрос об организации управления островами, «имея в виду, что острова Курильские и Командорские по их географическому положению всего ближе и удобнее подчинить надзору и управлению начальства Приморской области», министр просил от губернатора «соображения… об окончательном устройстве администрации на означенных островах»326.

Когда свернула свою деятельность РАК, возникли другие, как отечественные, так и иностранные, предприниматели и компании, желающие вести торгово-промышленную деятельность на Курилах. По традиции решение вопроса об управлении островами власти попытались связать с хозяйствующим субъектом: возложить на его плечи решение вопросов продовольственного снабжения, организации медицинской помощи, церковной жизни населения островов и др.

В предшествующий период проблема снабжения продовольствием и необходимыми товарами Русской Америки в целом и Курильских остров, в частности, была одной из острейших для РАК. Связана она была, прежде всего, с проблемой перевозок, которую обостряли такие факторы, как «суровость окружающей природы и крайняя удалённость от отчизны» 327. В 1868 г. Американско-Русская компания из Сан-Францисско вышла в Министерство финансов с предложением купить находящееся на Курильских и Командорских островах имущество РАК328. Эта компания имела давнюю историю взаимовыгодного сотрудничества с РАК, с 1854 г. она являлась главным поставщиком продовольствия и других товаров первой необходимости для жителей Русской Америки, одновременно имея монополию на покупку, добычу и вывоз из владений РАК и «каменного угля, лесных изделий и рыбы»329. В переписке с МВД по этому вопросу генерал-губернатор М.С. Корсаков занял весьма дальновидную и патриотичную позицию, он отмечал: «Приобретение этого имущества иностранною компанией было бы, по моему мнению, не совсем удобно в том отношении, что, предоставляя ей благовидный предлог, к беспрепятственному содержанию на островах своих агентов, оно может служить ей превосходным прикрытием к небезвредной для нас эксплуатации этих островов… покупка сказанного имущества в казну была бы наилучшим разрешением вопроса»330, Категорически против продажи имущества РАК американцам выступал и крупнейший торговец, 1-ой гильдии купец из Петропавловска, надворный советник А. Филиппиус, выкупивший незадолго до этого у РАК «все товары, остававшиеся на Курильских и Командорских островах». Не забывая о своих интересах, купец, неоднократно призывал власти к защите интересов российского государства на островах, постоянно напоминал и о необходимости заботиться о благополучии местного населения: «Не думаю…, чтобы продажа эта вполне соответствовала видам и интересам нашего правительства. …Полицейский надзор, который прежде лежал на ответственности компании ныне на островах не существует и свободный ввоз крепких напитков, строжайшим образом воспрещённый на всех местностях, уступленных Американскому правительству, будет бичем инородцев оставшихся на Курильских и Командорских островах…- начало уже сделано в нынешнем году: приняв купленные у компании товары на острове Симусир, я по рекомендации князя Максутова331 оставил их и вновь мною выгруженные на ответственности приказчика, несколько лет служившего на этом острове для Российско-Американской Компании; спустя полтора месяца, я из Петропавловска зашёл на остров Шумшу и там получил от князя Максутова письмо, в котором он меня уведомляет, что он был на Симусире, что вследствие посещения этого острова американскою шхуною он нашёл и приказчика и всех промышленников окончательно пьяными и что он подозревает, что многое из моего имущества уже растрачено». Имея собственные суда, А. Филиппиус готов был взять на себя решение части вопросов, возложенных на местные органы власти - обязанности по организации медицинского обслуживания населения островов и удовлетворения их духовных нужд: «Инородцы всех островов просили меня озаботиться о том, чтобы их ежегодно навещал священник и медицинский чиновник, я с удовольствием принял бы расход на содержание этих лиц на себя, если бы самый ход торговли оправдывал бы такие расходы, но теперь я не могу предпринять ничего положительного, пока не узнаю намерено ли правительство защищать права и интересы своих подданных на этих островах или нет. Ежели они оставлены на произвол судьбы, то мне на них торговать не приходится, на них будет только пьянство и грабёж…»332.

Покупка имущества и товаров РАК А. Филиппиусом333 предопределила заключение с ним местными властями в 1868 г. 3-хгодичного контракта на снабжение жителей Курильских островов, предусматривавшего и монопольное право купца на вывоз с островов шкур морского зверя, которыми с ним расплачивались за товары местные жители334.

Современники высоко оценивали усилия А. Филиппиуса по организации снабжения населении Курил. Через два года после передачи Курил Японии и.д. управляющего Командорскими островами Гребницкий, в докладной записке генерал-губернатору, касаясь деятельности на островах Филиппиуса отмечал: «С уменьшением промысла (по причине хищнического истребления морского зверя американцами – Н.П.) шло параллельно и увеличение долга инородцев единственному ведущему на островах правильно организованную торговлю А.Ф. Филипеусу... Отправляясь с более или менее предвзятыми мыслями относительно эксплоатации сих инородцев, как единственного в здешних местах торговца, - я должен был переменить своё мнение, имея возможность видеть торговые книги и на месте убедиться, что все необходимые припасы, как то: мука, чай, табак, порох, свинец продаются на островах по ценам не дороже, чем во Владивостоке. Жители островов относятся к нему как к патриарху здешних мест…»335.

В это же время на право торговли на островах претендовал ещё один Петропавловский купец 1-ой гильдии, «российский шкипер» – П.Г. Лемашевский, который «с 1856 года до 1868 года …состоял на службе в Российско-Американской Компании, в продолжении этого времени плавал по северной части Великого океана, Берингова и Охотского морям, где почти ежегодно посещал Алеутские, Курильские и Командорские острова» 336. В последующие годы он продолжал заниматься торговлей на островах и в 1869-1870 гг. П. Лемашевский неоднократно просил местные и центральные власти предоставить ему «снабжение Курильских и Командорских островов предметами казённой доставки...»337. В своих призывах к властям не допускать на острова американцев оба купца выступали солидарно. В 1869-1970 гг. П. Лемашевский и А. Филиппиус неоднократно писали генерал-губернатору, губернатору Приморской области о необходимости усиления государственной власти на островах, демонстрации её присутствия там, о необходимости жестких мер в отношении иностранцев-нарушителей338.

Американцы же не оставляли надежд обеспечить себе свободу деятельности на островах, и по истечении государственного контракта с Филиппиусом, они возобновили попытки их взять в свои руки курильскую торговлю. В феврале 1871 г. правительством был заключён контракт на снабжение Курильских островов (Симусира и Шумшу) с американским торговым домом «Хутчинсон, Коль и Ко» (представителем которого был «гражданин Америки Вассерман»)339, контракт с А. Филиппиусом не был продлён340. Судя по более поздним документам, А. Филиппиус продолжал действовать на Курилах вплоть до 1875 г., и в первые годы после заключения договора с Японией. Очевидно, вопрос был решён следующим образом: А. Филиппиус стал контрагентом американской компании на Курильских островах, в 1875 г. Камчатский окружной исправник сообщал: «Доставка контрактных припасов торговым домом через русского купца, надворного советника Филиппиуса продолжается»341.

Не смотря на то, что решение части вопросов организации жизни на Курилах государство вновь передало в частные руки, делаются попытки организовать и административное управление. Необходимо отметить, что в этот период острова Курильской гряды не выделялись местными властями из всего комплекса российских островов, расположенных в этом регионе, и административное управление предполагалось общее. Генерал-губернатор Восточной Сибири в предложении, направленном в июне 1868 г. в адрес губернатора Приморской области, распорядился «для заведывания островами Беринг, Медный и Шумшу… назначить двух вахтёров с возложением на них сбора ясака, хранения провианта и других припасов, и для исполнения распоряжений Петропавловского Окружного Управления, которому они должны быть подчинены», а также «снабдить означенные острова продовольственными и др. припасами». Вследствие этого на острова была «отправлена с продовольственными и др. припасами шхуна «Пурга», на которой посланы, по неимению штатных вахтёров два унтер-офицера местных войск»342. Из последующей переписки выясняются имена первых представителей государственной власти на островах – это «вахтёры Усов и Тетерин»343. Рассматривая посылку вахтёров как временную меру, губернатор Приморской области, контр-адмирал И.В. Фуругельм предлагал генерал-губернатору «назначить для заведывания означенными островами благонадёжного чиновника с званием управляющего, с производством ему содержания 1500 руб. в год, с отнесением должности этой к 8-му классу, с тем, чтобы управляющий имел место пребывания на Беринге а на Шумшу ограничился назначением вахтёра». Кроме этого он считал, что «необходимо назначить на острова священника, так как тамошние инородцы все православного вероисповедания. А как для чиновника, так и для священника нужны дома, то на постройку двух домов необходимо ассигновать до 18 тыс. руб…»344. Что касается последнего предложения, то вскоре стало ясно, что Российское государство не будет тратить средства на эти цели, и местные власти стали рассматривать более простой вариант – аренды помещения у того же А. Филиппиуса345.

В июне 1869 г. Петропавловский исправник в рапорте на имя военного губернатора Приморской области предложил ряд правительственных мер для наведения порядка на островах. В частности, он считал необходимым иметь «…для оберегания Командорских островов для высаживания на лежбища котиков судовых команд, … канонерскую лодку, которая посещала бы и острова Курильские. Этим уймётся нахальство иностранцев, которые намерены истребить котиков на наших островах, в нарушение международного права… морские коты очень легко могут быть истреблены в самое короткое время и тогда жители не будут иметь никаких средств к существованию и тем самым острова совершенно опустеют. 2е, не дозволять иностранцам иметь постоянную оседлость на островах… 3е, на Командорских островах, как равно на Шумшу и Симусире иметь по одному уряднику в виде надзирания от правительства с … содержанием от казны… 4е, на каждый остров назначить лекарского ученика с необходимыми медикаментами… Кроме того, на все четыре острова определить священника, который… может переезжать с острова на остров или на судах г. Филиппиуса, обязавшегося снабжать эти острова всеми припасами и перевозить служащих чинов или на канонерской лодке. …6е, с вывозом за границу котиков и других шкур пушных зверей определить пошлину… (эти доходы по мнению автора должны компенсировать расходы на охрану, священников и проч. - Н.П.)»346.

Весной 1869 г. генерал-губернатор вышел с представлением в МВД об организации управления островами Беринг, Медный и Шумшу347. Согласно Высочайше утверждённому мнению Государственного Совета от 11 января 1871 г. МВД было принято решение о внесении в смету расходов с 1871 г. суммы в 3000 руб. для создания «учреждений административного надзора на Курильских и Командорских островах»348. Однако, не найдено дальнейшей информации об утверждении соответствующих штатов и организации системы управления островами. Очевидно, этот вопрос так и не был решён вплоть до передачи островов Японии.

Транспортные проблемы не давали возможности генерал-губернатору не только наладить управление островами, но даже обследовать их. Об этом свидетельствует, например, безуспешная попытка генерал-губернатора М.С. Корсакова командировать на Командорские и Курильские острова в мае 1870 г. чиновника особых поручений Главного Управления Восточной Сибири, войскового старшину Вонлярлярского «для собрания на месте подробных на сколько позволит время и обстоятельства сведений о состоянии этих островов, быте обитающих на них инородцев, средствах их продовольствия, а также статистических данных, относящихся до численности населения, количества добываемых на островах пушных зверей и их сбычи и числа приходящих к островам иностранных судов, цели их посещения и отношение команд их к местным жителям…». Кроме того, Вонлярлярскому было поручено «ознакомиться подробно в Приморском Областном Правлении с перепискою касательно устройства на этих островах управления и возникшем предположении о наложении пошлин нам вывозимые с островов шкуры добываемых там зверей, установлении порядка правильной добычи их, обложения ясаком инородцев…»349. Однако, эта командировка не состоялась. Объяснения, которые по этому вопросу давал генерал-губернатор министру внутренних дел в июне 1870 г. выглядят как расписка местных властей в собственном бессилии: «…контр-адмирал Фуругельм сделал распоряжение о принятии г. Вонлярлярского в заливе де Кастри на находившийся в его распоряжении клипер «Всадник», который должен был в самом непродолжительном времени отправиться к Командорским островам. Между тем прибывший в де Кастри начальник эскадры судов Тихого океана капитан 1 ранга Пилкин объявил Вонлярлярскому, что «Всадник» получил новое назначение, что на Командорские острова идет он сам на клипере «Гайдамак», его же взять на этот клипер отказался по недостатку места. Что же касается до отправления Вонлярлярского на одном из судов Сибирской флотилии, то командир ея заявил мне, что этого не может быть сделано, так как суда эти при крайней их ограниченности имеют каждый своё определённое назначение, не могущее быть изменённым без ущерба делу…»350. М.С. Корсаков в 1869-1871 гг. неоднократно ставил перед правительством важнейший вопрос, решение которого позволило бы наладить административное управление островами – о назначения парового судна для устройства правильного сообщения между Командорскими, Курильскими островами и Камчаткой351. Однако, вопрос этот так и не был решён вплоть до 1875 г.

Петропавловский окружной исправник Попов в ответ на требование Комиссара по сдаче островов Курильской гряды японскому правительству И. Матюнина в сентябре 1875 г. предоставил ему информацию по Курильским островам. Он писал, что с передачею колоний РАК, к Петропавловскому округу из Курильской гряды островов присоединены были только два острова Шумшу и Симушир. При этом, он замечал: «Но по карте мне известно, что в Курильской гряде состоит всего двадцать шесть островов». Населёнными в этот период были Шумшу, Симушир и Уруп, на островах Симушир и Уруп находились алеуты, которых относили к разряду оседлых, а на Шумшу – айны, которые исправником были определены как «кочующие или даже бродячие». Алеуты и айны этих островов занимались промыслом бобров и лисиц. Относительно снабжения островов и участия в этом иностранцев, Попов сообщал: «Собственно на островах Курильской гряды иностранцам ни торговли, ни какого-либо промысла не разрешалось… В феврале 1871 г. правительством заключен был контракт с представителем Американского торгового дома Гутчинсон, Коль Ко, Вассерманом, на снабжение в течение трёх лет, начиная с 1872 года Курильских островов Симусира и Шумшу, в двухгодовой пропорции, хлебом, солью, порохом и свинцом, с тем , чтобы было припасов на островах: Шумше 600 пуд. муки, 30 пуд. соли, 20 пуд. пороха и 50 пуд. свинца, на Симусире столько, сколько определится губернатором, чтобы припасы продавались жителям не свыше: мука 3 руб., соль 1 руб., свинец 6 руб. и порох 32 руб. за пуд, …доставка контрактных припасов торговым домом через русского купца, надворного советника Филиппиуса продолжается». Государственного имущества на островах Шумшу, Уруп и Симусир не было, но кроме жилищ инородцев и часовен, находились товарные магазины и товары, принадлежащие Филиппиусу, дома для его приказчиков и принадлежащее им движимое имущество. В этот период вывозилось с Курильских островов в год бобров до четырёхсот и лисиц до ста штук, вывозом пушнины с островов занимался только Филиппиус. Кроме того, исправник сообщал, что жители Курильских островов исповедуют веру православную и ясаком они обложены не были. Всего же по его информации на островах Уруп и Симушир находится жителей приблизительно на первом 25-30 и на последнем до 150-ти человек. Что касается численности населения Шумшу, то Попов адресовал читателя к копиям документов, которые он прилагал к своему докладу: ревизских сказок и статистики за 1870-й год, со статистики за 1872 год, и именного списка, составленного священником Петрологиновым, в бытность на острове в 1873 г.352. К сожалению, эти документы до нас не дошли.

В целом, в 1867-1875 гг. система административного управления на Курилах так и не была создана, не были решены ключевые вопросы организации транспортного сообщения, регулярной медицинской помощи, налаживания церковной жизни. Только благодаря деятельности частного лица решён был вопрос со снабжением населения продовольствием и товарами первой необходимости.

После заключения договора в 1855 г. сёгунат вновь взял острова Кунашир и Итуруп под своё непосредственное управление. Назначенный в Хакодате правительственный комиссар назначил на каждый из островов по одному инспектору, на Кунашире инспектор имел двух заместителей и четырёх помощников, на Итурупе – трёх заместителей и шестерых помощников. Обязанность охраны островов была возложена на клан Сэндай. Им были построены в Томари на о. Кунашир и Хурэбэцу на острове Итуруп казармы для гарнизонов. При этом, промыслы, пути сообщения и управление населением оставались, как и раньше, в руках подрядчиков, а чиновники только следили здесь за их деятельностью. В 1859 г. сёгунат передал управление островами клану Сэндай, который продолжал проводить здесь политику сегуната353.

После реставрации Мэйдзи, восстановления власти императора в Японии, в конце 60-х гг. XIX века было преобразовано управление северными окраинами. «Эдзо» был переименован в Хоккайдо, который был разделён на 11 провинций и 86 уездов. Одной из провинций Хоккайдо стала провинция Чисима, включавшая острова Итуруп и Кунашир. На острове Кунашир располагался уезд Кунашир, о. Итуруп был разделён на 3 уезда: Сяна, Хурубэцу и Сибэторо. Эти уезды были переданы для управления разным кланам: уезд Кунашир – клану Акита, уезд Сяна – клану Сэндай, уезд Итуруп – клану Хиконэ, уезд Хурубэцу – клану Сага (позднее – клану Сэндай), уезд Сибэторо – клану Кочи (позднее – клану Сэндай). Остров Шикотан был передан в управление буддистской секты Зожозди354. Однако, вскоре была упразднена система управления северных островов кланами (1871 г.). Был назначен специальный уполномоченный по развитию островов, который и осуществлял управление от имени императора. Конторы уполномоченного находились в Томари, Хурубэцу и Сяна. Одновременно была отменена система подрядничества и была дана свобода развитию промыслов и предпринимательства на Курильских островах. Однако, бывшим монопольным подрядчикам также разрешалось по-прежнему заниматься промыслом в качестве владельцев тоней, тем более, что в таких отдалённых местах, как Чисима трудно было найти новых предпринимателей, все имевшиеся там работники находились на службе старых подрядчиках. В этот период все тони Кунашира принадлежали Кихэй Фудзино, а Итурупа – Риньэмон Датэ и Бандзо Сухара, в 1874 г. Датэ отошёл от дел. К 1876 г. население островов насчитывало: о. Кунашир – 62 туземца и 181 чел., прибывших на заработок, о. Итуруп – 684 туземца и 294 прибывших на заработок. Большинство прибывших на заработок были сезонными работниками355.

После подписания договора в 1875 г. все Курильские острова перешли во владение Японии. В августе 1875 г. из Токио был командирован на Курилы уполномоченный по развитию Курильских островов Тамэмото Токито. 19 сентября Токито встретился на о. Шумшу с русским уполномоченным по передаче Курильских островов Японии И. Матюниным, здесь прошла церемония передачи острова. Осмотрев Курильские острова, японские чиновники выяснили, что всего оставленных русскими строений было: 1 магазин, 2 склада и 1 церковь. На о. Уруп было 11 дворов и 33 человека, на Симушире – 57 алеутов и на Шумшу – 9 дворов и 35 курильцев356.

Так в 1875 г. закончился период совместного освоения островов Курильской гряды Россией (с севера) и Японией (с юга), проходившего до 1855 г. без демаркации границы. При этом уже в начале XIX в., после секретной экспедиции Хвостова и Давыдова, де-факто обе страны придерживались разграничения влияния на Курильских островах. Российское влияние простиралось до южного мыса о. Уруп, японское начиналось с о. Итуруп. В период с 1855 по 1875 гг. эта граница была зафиксирована юридически. В целом, несмотря на деятельность РАК, занимавшейся промыслом на Курильских островах и предпринимавшиеся усилия японского государства и промышленников, для обеих стран Курильские острова к 1875 г. оставались отдалёнными, труднодоступными и малоосвоенными территориями.

Заключение

В данной главе освещены весьма сложные процессы движения России и Японии навстречу друг другу по Курильским островам в течение XVIII и XIX вв, окончившееся возникновением российско-японского соперничества и территориальных разногласий, которые существуют и по настоящее время. За годы предшествовавшие Санкт-Петербургскому договору (1875 г) именно Россия сумела не только основать цепь долговременных поселений, но также создать первые подробные и достаточно точные для того времени навигационные карты островов. Уход России с Курильского архипелага в 1875 году был обусловлен, с одной стороны глобальными геостратегическими изменениями в АТР во второй половине XIX века, о которых будет сказано ниже. С другой стороны, уступка островов Японии соответствовала линии Российской империи на мирное вхождение России в Азиатско-Тихоокеанский регион и установление добрососедских отношений с азиатскими странами.

Сахалин, Хоккайдо и Курильские острова на протяжении многих веков являлись своеобразной контактной зоной, где встречались, сталкивались, конкурировали, боролись между собой и сосуществовали различные по расовому и национальному происхождению, культуре и исторической судьбе, а подчас враждебные друг другу народы. В новое и новейшее время острова в северной части Тихого океана оказываются территориями на стыке двух центров мир – системы, что объективно предполагает возникновение глубокого, многоуровневого конфликта. Как следствие, Курилы стали ареной столкновения, взаимного проникновения и начала эры мирного сосуществования двух цивилизаций.

Накопленный исторический опыт адаптации и взаимодействия разных народов на ограниченной территории островного мира дальневосточных морей имеет не только академическое значение. Он имеет несомненную ценность и для тех, кто сегодня живет на наших островах, и особенно важен в условиях современной межэтнической и межцивилизационной конфронтации. Главным событием в контактной зоне островного мира Курильской гряды второй половины XIX и первой половины XX веков стало столкновение двух великих держав – России и Японии. В течение последних полутора веков острова переходили из рук в руки и трижды здесь менялись государственные границы России и Японии.

История Курильских островов показывает низкую эффективность силовых методов для решения наиболее острых проблем межэтнических и межгосударственных отношений. Исторически ни одна победа в борьбе за острова не оказывалась окончательной и бесповоротной. Напротив, каждая победа закладывала предпосылки для нового столкновения. И каждый раз границы, конфигурацию которых определила воля победителя, существовали лишь до тех пор, пока не изменялось соотношение сил.

На рубеже XVIII-XIX столетий зоны влияния и интересов России и Японии в островном мире совпали, и это неизбежностью повлекло за собой первый в истории русско-японский конфликт, закончившийся оформлением первой границы между двумя странами на Курильских островах. После двух десятилетий совместного владения островом, стороны, в конце концов, смогли достичь компромисса, и выход был найден в обмене японских прав на Сахалин на принадлежавшую России часть Курильских островов.

Однако, компромисс оказался недолговечным. Изменившееся в пользу Японии соотношение сил на Дальнем Востоке толкнуло ее на путь прямых территориальных захватов. В 1905 году Япония захватывает Южный Сахалин, а в 1920 г на пять лет оккупирует и северную часть острова. Эти действия соответствовали оформленному перед Второй Мировой войной стратегическому плану «хакко иттю» – «восемь углов под одной крышей». Его целью было установление японского господства во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе и объединение народов Азии под властью Японии. В силу своего географического положения, в эти годы Курильские острова становятся плацдармом японской агрессии против США. Однако война на Тихом океане, начавшаяся с уничтожения основных сил американского Тихоокеанского флота в Перл-Харборе, обернулась для Японии военной катастрофой и потерей не только Южного Сахалина и Курильских островов, но и призрачной тихоокеанской гегемонии.

Историческая справедливость восторжествовала. Принадлежавшие Российской империи с XVIII в острова вновь возвратились в состав нашей страны. В состав Японии Южные Курилы входили 90 лет - с 1855 г, а Северные –70 лет – с 1875 по 1945 г. По итогам Второй Мировой войны Южный Сахалин возвращен прежнему владельцу, Курильские о-ва также перешли к СССР, что было справедливо еще и потому, что, начиная с 1701 г, когда Атласов увидел вулкан Алаид, и до 1875 г., по освоению архипелага Россией было сделано много больше Японии. В настоящее время острова входят в состав Российской Федерации в составе трех районов Сахалинской области – Южно-Курильского, Курильского и Северо-Курильского. Основание - в соответствии с документально закрепленными в Уставе ООН решениями международного сообщества, узаконившими волю победителей.

При всей сложности и противоречивости предлагаемых сторонами вариантов решения российско-японского территориального спора, следует рассматривать Курильские острова как особый природный и исторический феномен, необходимо понимать его самоценность и не ставить вопросы изучения истории островов в зависимость от территориальных претензий соседнего государства. Необходимо разделять исторические события, свершившиеся в прошлом, и их современные трактовки в рамках текущих политических концепций. Необходимо также понимать и руководствоваться постулатом о несомненной территориальной принадлежности Курильских о-вов Российской Федерации.